Продолжение интервью с Кирсаном Илюмжиновым, где подробно говорится о первом миллионе и первых шагах в большую политику молодого депутата Верховного совета СССР и парламента России.

Дима Мишенин (ДМ): Международный эталон: политик – нелюдь. А вы говорите о своих мечтах и фантазиях. Это недопустимо в современной политической системе координат.

Кирсан Илюмжинов (КИ): Президент Монголии сказал студентам в Калмыцком Государственном университете в свой последний приезд, когда ему вручали мантию профессора: «Вы должны мечтать. Вот я сын чабана, восьмой ребенок в семье, а стал президентом. Мечтайте, как ваш президент Кирсан Илюмжинов, и возглавите ФИДЕ. Без фантазии и мечты вы никем не станете». Вот он сказал ту же самую вашу мысль. И он очень жестко провел переговоры, сказав, чтобы перестали их считать 16 союзной республикой. Мне понравилось.

ДМ: У людей достаточно ограниченный набор желаний. Сейчас у многих молодых людей он вообще сводится к двум. Первое – это заработать миллион долларов, второе – получить власть. Остановите на улице любого молодого человека, и вы услышите эти ответы. Как человек, у которого было уже и то, и другое, расскажите, как вы заработали первое и второе, и что делать в принципе, когда это в прошлом?

КИ: Дима, вы с «Эхом Москвы» не заодно? Первый вопрос, который они мне задали: «Как вы заработали первый миллион?». Про первый миллион у меня спросили и студенты Университета искусства и культуры. Молодежь интересуют только деньги. Расскажу вам, как все это было. Я как раз заканчивал МГИМО, и миллион свой первый заработал, благодаря вахтерше – тете Маше. Именно вахтерша и помогла мне во всем. Главное, чтобы в нужное время нужные люди попадались по жизни. Стратегический институт и общежитие МГИМО охраняла семидесятилетняя бабушка. Она всех нас знала по именам и наших девушек тоже. Было лето. Я был старшекурсник и ждал распределения. Проходил мимо вахты. Там висел портрет Громыко. Тетя Маша сидела одна, было ей скучно, и она щелкала семечки.

Говорит мне: «Кирсан, хочешь семечек?». Угостила, и я сел рядом. Она была ведь не просто вахтерша, а вахтерша МГИМО. А значит, грамотная и постоянно читала всю свежую прессу. Особенно она любила газету «Московский комсомолец». Тут тетя Маша и говорит: «Вот ты японист. А тут фирма «Митсубиси» объявляет набор специалистов со знанием японского языка». Я прям обомлел. А Япония тогда была – это ШАРП магнитофон и ТОЙОТА машина, СОНИ телевизор!

Она и говорит: «Что вы тут бегаете от стипендии до стипендии? Иди к японцам и зарабатывай миллион».

Ее слова оказались пророческими. Это был август 1989 года. Я тут же позвонил и договорился. На следующий день пошел, сдал тесты на английском и японском. Через неделю мне позвонили и сказали, что я приглашен на работу управляющим отделением компании в Грохольском переулке. Забавно, что, спустя много лет, посол Японии, пригласив меня на завтрак уже в наше время, назвал адрес, по которому располагался тот самый офис. Я помнил, что консульство Японии находилось напротив ТАСС. Они новое здание построили там, где я заработал свой первый миллион. Я устроился на небольшую зарплату – 300 долларов. Но у меня были 0,6 процента комиссионных от каждого проданного автомобиля. Я предложил продавать немецкие машины, и мы стали официальными первыми дилерами «Аудио» и «Фольксваген». В ноябре 1989 года открылась первая станция техосмотра иномарок под моим руководством. Через год я стал первым официальным дилером по продаже «Хюндай» в СССР. А президенту «Хюндай», который дал мне дилерство в 1990 году, после этого в 1995 году я посоветовал пойти в политику. И он стал мэром города Сеула, лидером демократической партии, а в 2009 году был избран Президентом Южной Кореи. С ним я, кстати, заработал свой второй миллион. Буквально через три месяца работы, к Новому году, я стал миллионером и оправдал пророчество вахтерши тети Маши. Продал очень много машин. Президент корпорации спросил у меня, как я хочу получить свои деньги. Я был выпускником МГИМО, счета в банке у меня не было. И я спросил: «А можно получить наличными миллион». Он согласился. Иностранная компания продавала машины дипломатическим и торговым представительствам и очень широко развернулась в СССР благодаря мне. И вот меня пригласили в кабинет. Дали большой и толстый дипломат. Раз – открыл, а там – десять упаковок по сто тысяч. Спрашивают: «Пересчитывать будешь?».

В кино обычно показывают миллион в дипломатах, куда он влезть физически не может. Поэтому мой кейс был толстый. Я сказал, что пересчитывать не буду. Квартиру я снимал двухкомнатную в хрущевской девятиэтажке на Мосфильмовской улице. Мне позвонили три однокурсника, предложили попить пивка Жигулевского. Они заехали. Решили потусить. Я им говорю: «Вы миллион видели?». Ребята миллиона тоже никогда не видели. Я им показал. Они сказали, что надо отметить. Мы купили водочки. Утром я проснулся, смотрю пачки – не сон.

Я заплатил в Гагаринский райком партии одних взносов на 20000 долларов, в итоге. Я же был заместителем секретаря парткома факультета по идеологии. И когда работал с японцами, как советский миллионер платил взносы.

Я благодарен судьбе, что в раннем возрасте я испытал это все. В 27 лет я стал самым молодым депутатом Верховного совета СССР и парламента России. В 30 лет стал самым молодым президентом Республики, в 33 года стал самым молодым президентом Международной Организации. Единственным, до сих пор, представителем СССР, возглавляющим международную организацию. То, что я все получил в самом раннем возрасте, и позволило мне спокойно относиться к этим вещам. Вот сейчас молодежь говорит «миллион-миллион». А когда ты получаешь физически миллион, то весь ажиотаж пропадает. Счет в банке не дает это прочувствовать. Хотелось пощупать.

Тем утром я трогал пачки. Деньги ведь надо чувствовать. Практический совет: зарабатывайте кэшем, потрогайте купюры.

ДМ: Вы прямо как Энди Уорхол в студии 54, который любил купаться в деньгах.

КИ: Да. И когда проникаешься этой энергией и материей, только потом наступает спокойствие. Начинаешь управлять этой энергией. Как в буддизме. Ну, есть один миллион, есть два миллиона и три, и больше... Нормально. Так и власть. Почему я с властью спокойно расстался? Потому что я все уже испытал. И с Папой Римским мы встречались и дружили. И с Далай Ламой. И с Саддамом Хусейном, и с Бобби Фишером, и с Бабой Вангой. С Муамаром Каддафи. Ну, все нормально. Так и инопланетяне. Ну, есть и есть. Прилетели. Поговорили. Ко всему земному и неземному нужно относиться спокойно.

ДМ: Настоящие политики рассматривают свою страну как произведение искусства. Фидель Кастро или Ким Ир Сен. Рассматривают народ как краски. Страну как холст. Ваш миллиард шахматистов ведь тоже своего рода новый арт-проект?

КИ: Чтобы ребенка родить, нужно девять месяцев. А я за восемь с половиной месяцев родил однажды храм. Вы же его видели. Пришла идея построить храм. В центре города. На месте завода полуразрушенного. Ко мне приходили и мэр города, и председатель правительства и спрашивали, куда деть эту груду бетона. И тут я вижу в своей голове нечто красивое на этом месте. Главный и самый большой буддийский Храм Европы был построен на улице Кирсана Илюмжинова. А я и не знал этого. Когда Галина Старовойтова приезжала ко мне в 1993 году, она меня поддержала на выборах. Ее вот убили потом. И тогда, когда меня избрали, она пошла погулять, и когда встретились за ужином, она говорит: «Ну, Кирсан, ну нельзя так. Ну, неделю поработали, а уже улица вашего имени. Я понимаю – Восток дело тонкое. Но так нельзя».

А она пошла от Белого дома по центральной улице и видит «Улица Кирсана Илюмжинова», и не понимает, когда успели табличку поменять. Меня избрали неделю назад, и она приехала и все это видит. Я смеюсь и отвечаю: «Галина Васильевна, да это не в честь меня назвали. Эта улица уже до войны была».

Помощник мой принес из библиотеки книжку про героев гражданской войны. Эта улица была названа в честь старшего брата моего деда. Он был комиссаром Второй конной армии. В 1914 году работал учителем в гимназии, и его отправили на фронт. Там он развернул деятельность против империалистической войны. Его приговорили к расстрелу. Он бежал и организовал большевистскую революционную ячейку. В 1919 году, когда они освободили от белых станицу Великокняжескую Ростовской области, он не согласился как донской казак с казнями местного казачьего населения. И потом, когда увидел воочию, как советская власть организовывается и половине жителей поотрубали головы – не выдержал. Открыто выступил против красного террора. По одной версии, его застрелили. По другой, он сам застрелился. Не мог поддерживать такую власть. Но остался признанным Ворошиловым и Буденным героем гражданской войны. Колхоз был назван в его честь, и памятник ему стоит в Ростовской области. Вот такой был человек.

ДМ: А как проходили ваши выборы в начале 90-ых годов?

КИ: В 1993 году мы с Лешей Кучеренко провели беспрецедентную президентскую кампанию – «Хлеба и зрелищ». Цены на хлеб и молоко я уменьшил в два раза и привез в Элисту всех популярных на тот момент эстрадных артистов. Каждую неделю ко мне приезжали артисты, такие как популярная тогда Алена Апина, и давали бесплатно концерты для народа. И все оппозиционеры ходили к нам на эти концерты, хотя работали против меня, но билеты просили у моего штаба. Тогда весело было. А сейчас выборы какие-то скучные. Я вот просто хотел деньги сначала своим избирателям раздать. А потом придумал более креативное решение. Пригласил гендиректоров молоко- и хлебозаводов. И спросил, сколько у них все стоит, и сколько им дать, чтобы все подешевело. Они назвали суммы. Я им вытащил по мешку денег. И на следующий день народ очутился, как в сказке. Приходят и видят, что все в два раза подешевело. А у меня даже родители об этом не знали. На обед приезжаю. А мать с отцом удивляются. Как и что не понимают. Потом компания в газетах началась. Я и дал интервью, что до выборов сделал людям подарок такой. Кушайте на здоровье. Но были и сложности – соседние станицы Ростовской области и Ставропольского края, Астраханской, Волгоградской областей и Дагестанского края стали приезжать и скупать молоко и хлеб. Шопинг-туры имени Кирсана Илюмжинова устраивать. Я продержался до выборов. Были и хлеб, и зрелища.

ДМ: Чисто в стиле 90-ых годов работа.

КИ: Все потом пытались повторить мой успех – от Назарбаева до Ельцина, танцующего с Осиным на сцене.

Сначала меня критиковали, а потом стали копировать.

Если не будет драйва на выборах, то и выборы такие не нужны. Мы должны привнести на новые выборы свой драйв.

Люди – это публика. Президентская кампания – это театр. Никому не должно быть скучно.

ДМ: Такие вещи, как политкорректность и толерантность, накладывают ныне запрет на все интересное и уродуют психику людей запретами и ограничениями. Все запуганы настолько, что четко не могут уже сказать «Я люблю красный цвет». Потому что это тут же назовут дискриминацией всех остальных цветов. Вот до какого маразма довели нас либералы и демократы.

КИ: Или, что я люблю свастику, не может теперь человек сказать. Верно? Хотя в древнерусских захоронениях есть свастика. И в индийской культуре – это важный символ.

ДМ: Осторожно, Кирсан. Мне уже досталось от английской и российской прессы за свастику. В современном обществе вы не имеете права говорить о свастике. Или, что любите виноград. Ибо, любя виноград и признаваясь в этом открыто, вы дискриминируете остальные фрукты: Яблоки, груши, бананы и прочее.

КИ: Я говорю. Рискну.

ДМ: Если вы любите Солнце...

КИ: Я – за пузатого японца.

ДМ: ... то вы против Луны.

КИ: За советскую страну.

ДМ: Аномальное поведение внедрено по западному образцу как норма и заставляет бояться неправильно истолкованного слова и дрожать от страха, сказать то, что думаешь. В 21 веке мы оказались в духоте самоцензуры. 90-ые прошли. Десятые наступили. И они погрузили нас в туман серости и трясину безмыслия. Людей хотят отучить думать.

КИ: Нулевые проскочили и не заметили. Кто-то купил яхты и самолеты, и кому-то неплохо. Но в целом ситуация тревожная.

ДМ: Любой лидер с четкой позицией, со своей верой и любовью, как Далай Лама, Каддафи, Уго Чавес или Кастро, становится автоматически изгоем и объектом для нападения всего остального мира. Все харизматичные политики – маргиналы. Все безликие – у руля.

КИ: Да, вы совершенно правы. Именно серость проголосовала, чтобы Каддафи бомбили, и серость не пускает в нашу страну Далай Ламу. Вы представляете, что происходит? Правительство России не пускает Далай Ламу.

ДМ: Это полное безумие, что святому человеку запрещают въезд в страну. Одного их самых честных политиков хотят уничтожить физически. Вас зачисляют в ненормальные за то, что вы честно говорите о своих мечтах и фантазиях. С Мелом Гибсоном такая же история. Что происходит в мире?

КИ: Ломать это надо все. БиБиСи брало у меня интервью про финансовый кризис. Я говорю, что это вершина айсберга. Главное, наступивший кризис не экономический, а идеологический. Кризис Человеческой Цивилизации. Мы так загрязнились. Все производим и потребляем, производим и потребляем. Уничтожая при этом и себя и природу. Времени нет пообщаться. О духовном поговорить. Раньше хоть Христос среди нас ходил и проповедовал. А теперь никого нет. Современный мир не оставил места духовности. А чем больше человек живет, тем больше ему хочется жить, и тем меньше ему остается жить. Об этом он не думает. О том, что Будда говорил про перерождения и реинкарнацию, не говорится. И полностью идет деградация мысли. Это значит – все. Мысль материальна, и значит, мы подошли к той черточке, за которой бездна. Мы должны трансформироваться. Вспышка и озарение должны произойти. Религия и политика себя не оправдали. Христианство принесло крестовые походы. Инквизиция сожгла миллионы женщин за то, что они были симпатичными, называя их ведьмами. А человеку за то, что он говорил, что земля круглая, отвинтили голову Именем Бога. Потом за зеленый флаг ислама взрывают мирное население и устраивают теракты. В последние столетия появились все эти партии. 200 лет прошло, как призрак коммунизма по Европе рыскал. Никакие партии, ни националистические, ни социалистические, себя не оправдали. Деградация и либеральной, и коммунистической мысли. Человечество, как живой организм, сейчас вроде бы все перепробовало. И что дальше, и куда?

Первый раз в 1997 году я как президент Калмыкии сказал про инопланетян. Больше десяти лет все молчали. А сейчас спохватились. И стали везде цитировать. Пошло везде. Потому что критическая масса достигла какого-то края. Человек истощился. Ему надо во что-то верить. И Россия – одно из проявлений этого явления.

ДМ: И что нас ждет, по вашей версии?

КИ: Почему на выборы по всему миру люди больше не ходят? За республиканца Буша или за демократа Обаму? За правого Иванова или левого Петрова? Для народа это уже все равно. Они ничем не отличаются. Человечество находится на грани глобального стресса. Нужно что-то предложить новое. Иначе все утонет во всемирном болоте.

Меня спрашивают, с какой программой я пойду на выборы. С программой Очищения Кармы России. Своей кармы и страны. Не нужно больших лозунгов – я дам каждому по квартире или покончу с безработицей. Каждая партия будет что-то обещать и лгать. Почему кандидат в президенты России, Японии или США не скажет, что пришла пора очиститься от скверны веков и сделать новый шаг в эволюции Земли и Вселенной?

Давайте не будем хотеть убивать друг друга. Почему эти депутаты, которых мы избираем, голосуют за миллиардные военные бюджеты? Почему они принимают человеконенавистнические законы?

В ООН сидят президенты всех стран. Что им мешает на 2012 год отказаться финансировать войны и объявить мораторий на военные расходы. Все расписались, и с 1 января у нас – триллионы долларов на изучение человека. Самого себя. Мы же себя не знаем. Если эти деньги направить на медицину, мы и рак победим и сахарный диабет.

Тот же олигарх и депутат, и президент все равно заболеет, и все равно придет к врачу. И лекарства будет просить.

Билл Гейтс пытается исправить ситуацию. А целые страны и их президенты, которые кричат, что они за мир и свободу, ничего на самом деле не предпринимают. Против войны, вроде как, а голосуют за ту же войну. Почему так?

Вот с такими лозунгами надо идти. Чистить ауру. Что тут сумасшедшего? Это просто, как черное и белое. Ты за Солнце или за Луну? Выбирай, или уничтожение, или спасение себя. Для этого в материальном мире нужны деньги. Деньги – это энергия материального мира. Где взять деньги? Где они есть. Все они сейчас вложены в уничтожение человечества. Их необходимо перебросить в Спасение. Вот и все. Просто или нет?

ДМ: Просто и ясно. Но непривычно для политики…

КИ: Все было. И политикой позанимался. В Шри-Ланке сидим с президентом, и он говорит: «Я читал вашу биографию, вы 17 лет были президентом. Когда успели?».

Все успеваю.

ДМ: Действительно, вы еще молодой человек, но у которого вся жизнь уже была. Проведена черта после ухода с поста президента. Написана автобиография. Как все изменилось, и как выглядит Жизнь после жизни?

КИ: Стало еще меньше времени. Был бизнесменом – мало было времени, был депутатом – стало еще меньше. Президентом – совсем не стало. Президентом ФИДЕ сейчас – еще меньше. Я же работаю не ради должности. Более глобальные задачи ставятся. Я в самолете через день сплю. По 25 часов в сутки работаю. И с каждым годом все больше прикола и все больше возможностей. Интереснее становится. Если раньше я моделировал свои идеи на звездочке и пионерском отряде, то потом на Калмыкии и России, а теперь уже на всем мире.

Я легко достигаю всего, потому что я знаю лично всех президентов. И завоевываю эти страны за чашкой чая, в мирной беседе устанавливая шахматный порядок. Идет борьба за умы человечества. А моя новая цель – миллиард играющих людей. Больше вероятность, что именно из моего миллиарда попадут люди в парламенты, станут депутатами, мэрами, президентами. Я знаю, что у них уменьшится вероятность принятия неправильных решений. Я практически не совершал ошибок в должности президента. Я просчитывал, как шахматист, свои действия на пять и десять шагов вперед. Наберу Миллиард, значит, дам возможность миллиону прийти в мировое правительство и свести к нулю межгосударственные войны. Мировой парламент и мировое правительство – еще одна моя мечта. В 31 год я написал об этом в своей книге. Это будет. В многополярность я не верю. Когда была двухполярность капитализма и социализма, еще присутствовало равновесие. Сейчас же, с падением СССР начался полный бардак под названием «всемирная демократия».

ДМ: А люди умирали по-настоящему.

КИ: Машинами вывозили трупы закапывать. Прямой наводкой из танков стреляли. Не говоря уже о снайперах.

ДМ: Аушев уже ходил под пулями до этого, а вы в первый раз попробовали, что это такое?

КИ: Да, я помню он говорил, когда мы сидели под обстрелом снайперов, пробираясь в Белый дом: «Че меня дернуло сюда?». Я говорю: «Ну, Руслан, мы вместе президенты, ну ты хоть героем Советского Союза стал, а я еще нет. Дай попробовать». Стреляют, а я прикалываюсь, но самому страшно и за себя, и за друга, конечно. Он в Афганистане воевал, под пулями душманов ходил, Родину защищал и думал ли он, что он, генерал, может погибнуть в центре Москвы. От своих же танков. Такого и в самом страшном фильме не придумать.

ДМ: Киношная ситуация, когда два президента других республик под обстрелом идут спасать русских людей. Такого сейчас не встретишь. Представьте сегодня Путина и Медведева, идущих под пулями спасать своих избирателей, а еще лучше, спасающих киргизов или белорусов во время оранжевых революций.

КИ: Это был чистый порыв. Эмоциональный всплеск. Мы сидели у Зорькина и смотрели телик. А там показывали штурм Белого дома. И я сказал, что надо что-то делать, надо спасать людей. Как так можно? Расстреливать из танков парламент. А Руслан как генерал сказал четко и ясно: «ПОЕХАЛИ». Мы вывесили белый флаг на моем автомобиле и поехали без телохранителей или охраны в эпицентр обстрела. В тот момент в самую горячую точку Москвы. И у нас получилось. Мы вывели из-под пуль сто человек и спасли им жизнь. Провели сложные переговоры. А Руцкой, один из защитников Белого дома, рассказывал нам, что перехватил радиопереговоры, когда правительственные снайперы получали задание от спецслужб, стрелять на поражение, когда мы появились в зоне их видимости. И там звучали фамилии Илюмжинова и Аушева. Мы чудом остались живы. Но долг свой выполнили. Спасли жизни людей. Тогда было время личностей и принятия самостоятельных решений. Мой девиз: «Кто, если не ты? Когда, если не теперь?» Революция продолжается!

Закончить этот материал я хочу месседжем самого Кирсана, под которым готов подписаться сам:

«Шахматы – многогранная игра. Ее придумали пять тысяч лет назад, и в нее играли правители и стратеги, а сейчас может играть любой человек в самой бедной точке мира. Она изображает сражение двух армий, а при этом является самой мирной игрой, более того, объединяет людей, которые даже не говорят на одном языке. Поэтому в шахматы играют все, и я играю в шахматы с самыми разными людьми в самых разных уголках нашей планеты. И об этом не пишут газеты и не сообщат по радио и ТВ, пока в шахматы не сыграет человек, к которому приковано внимание всего мира. И тут же раздадутся голоса, что я не должен играть в шахматы с кем попало, что это политическая акция и тому подобное.

Но если эта игра привлекла внимание всего мира к шахматам и ФИДЕ, значит, она способствовала пропаганде нашей деятельности. И значит, я и в дальнейшем буду играть в шахматы везде и со всеми, потому что моя цель как президента ФИДЕ – способствовать всемерному распространению этой древней игры и через нее служить делу мира и взаимопонимания между народами.

 А теперь о моральном аспекте. Полковник Каддафи прошел долгий и непростой путь в строительстве ливийской государственности. На этом пути было всякое. Но сегодня, на данный момент, на великой шахматной доске, как геополитики называют нашу планету, ведется не очень красивая игра, в которой Каддафи, по сути, приговорен к смерти частью мирового цивилизованного сообщества – приговорен к смерти без суда и без права на справедливый суд. И я не могу принять обвинений, что с какой-то точки зрения мне аморально сыграть с этим человеком в шахматы. Я считаю, что он имеет все права личности, в том числе играть в шахматы. И в этом моя мораль.
И еще. У нас, у шахматистов, есть понятие красоты игры. Сегодня приз за красоту игры, безусловно, получил бы Каддафи, а не какая-то другая сторона».

Конец цитаты. Но не конец игры.

(с) Дмитрий Мишенин