Греки, когда-то, «…сбондили Елену по волнам…», что имело продолжение и разные последствия. Когда-то, довольно давно, слепой, как говорят, старец сложил о Елене и о последствиях поэмы, еще сколько-то сотен лет спустя о том же в Афинах сочиняли разные пьесы. А иногда и про троянскую войну и последствия сочиняют в разных уголках Земли, или вообще – снимают кино.

Греки, которые «Елену сбондили», много ли общего имели с греками, современниками слепого старца? Немного, а с афинскими гражданами и того меньше: общество, культура, техника – все другое, практически инопланетное.
Почему афиняне за чужеродных мифических греков переживали не меньше, чем за современных? Понять не так просто, на то Джамбаттиста Вико изобрел Науку. Факт, что похожая история еще не раз повторялась; у американцев, скажем, есть Дикий Запад, у британцев – Викторианская эпоха.
Американцы знают, что им никогда больше не видать фронтира, британцы – что не будут жить в империи, над которой не заходит Солнце. То, что они бесконечно одни и те же истории про пару дюжин реальных и нереальных людей переписывают, слагают на новый лад, то ревизионистский вестерн или постколониальный роман придумают, то ковбоев в космос зашлют, то доктора Ватсона блогером сделают – говорит о творческом бесплодии и ретроградстве? Да нет, конечно! Если у народа было время, в котором самое его лучшее и самое его страшное проявилось сильнее, чем когда-либо, художественное возвращение к этому времени будет иметь смысл, покуда у этого народа к самому себе будут вопросы.
В России самое главное время – время существования страны СССР, с этим ничего не смогут поделать ни Толстой, ни Достоевский, ни сериал «Бригада». Обстоятельства кончины этой страны, как и обстоятельства ее существования, многих заставляют в «живучести совка» видеть зловещие знамения. Но, во-первых, эта живучесть меньше всего отношения имеет к политике, во-вторых, плохо не обращение к какому-то мифу, а этого обращения бездарность. СССР у нас сегодня воскрешают очень часто, но обычно очень плохо.
О правильном обращении с этим нашим наследием мы поговорили с Димой Мишениным, «лицом» арт-группы Doping-Pong, чьи вдохновленные СССР образы сколь лукавы, столь и безупречны.

 

Повод для разговора – тяжба Doping-Pong с ОАО «Первый канал», про который в данном случае нельзя сказать ничего хорошего: во-первых, «Первый», а именно цикл программ «В наше время» эксплуатирует советскую ностальгию самым унылым образом, во-вторых, в заставку этой передачи картину Допинг-Понга «Салют» поместили бессовестно-пиратским образом. И до сих пор не извинились.
 
...Наиболее точно творческое кредо Допинг-Понг было сформулировано одним февральским утром в разговоре за завтраком с искусствоведом и куратором серии выставок «Новая Эстетика» Арсением Штейнером. Беседа касалась картины «Знаменосец или Пионеры Космоса».
Я сказал Арсению, что пытаюсь соединить в своем искусстве несовместимое. Свое советское детство и психоделическую юность. Только родив образы, которые одинаково нравятся Тимоти Лири и Леониду Брежневу, советскому тинэйджеру можно избавиться от внутренних противоречий. Так рождается современная сказка. На смену египетскому сфинксу из «Восхода Люцифера» Кеннета Энгера пришел Пионер Знаменосец Допинг-Понг – представитель такой же погибшей цивилизации, как и страна фараонов. А парад летающих тарелок над ним превратил СССР в новый миф, равный легендам Древнего Египта. Мы начали в 90-ых с того, что хотели создать студию Уолта Диснея при Дворе Сталина, а пришли к пионерам, штурмующим космос из голливудских блокбастеров.
СССР – это страна, в которой мы выросли и сформировались как личности. Даты 1917-1991 для нас – не только даты существования государства под названием Советский Союз, это целая эпоха, эра, вечность.
Наше психоделическое социалистическое детство прошло в конце 20 века в мире советской эстетики, которую называют теперь русский ретрофутуризм, а мы кратко «СССРетро».
Монархия, эротика, индийские культы, православие, социализм, психоделика и научная фантастика – вот такой коктейль представляет собою творчество Doping-Pong, абсолютно естественное в калейдоскопической эклектике мировой контркультуры 60-ых годов и совершенно инновационное и ретрореволюционное сегодня в России.
Но при всем этом надо понимать, что оно является истинно традиционным современным искусством и принадлежит к цепи ученической преемственности, продолжая развивать идеи старых мастеров в условиях реальности новой эры. И именно от Doping-Pong все эти идеи и наработки будут переданы новым поколениям художников. Обращение к советскому мифу для Doping-Pong – то же самое, что и обращение японских художников Такаши Мураками или Мистера Т к манга. Мы черпаем вдохновение в своем детстве. У них это детство было переполнено аниме, а у нас – пионерами. Все ясно и честно.

 

Как так получается, что заведомо невозможные в то время изображения («Салют» и другие) ложная память помещает в чье-то советское детство? Как бы ты вообще назвал угол, под которым их делаешь? Ирония? Гипербола? Архетипизация?
 
Гений Квентин Тарантино – гений потому, что его ленту «Джекки Браун», например, сделанную на основе фильмов «блексполотейшен», интереснее смотреть, чем оригиналы, которые вдохновили режиссера на ее создание. Это крайне важный момент.
Когда мы делали «Салют», мы делали его с большой любовью к СССР. И поэтому он стал для будущего поколения картиной более советской, чем настоящее советское искусство. Но в целом – это редчайшее явление. Обычно у большинства авторов получается вторичный трэш, а не новая классика. И пример этому – анекдотичное творчество Дениса Симачева или фильм Романа Копполы «Агент Стрекоза».
В случае с Симачевым аутентичный спортивный костюм с гербом явно лучше его подделки, а фильм «Дьяболик» Марио Бава интереснее смотреть в оригинале, чем аллюзии на него в Романовском панегирике кино 60-ых.
Это, увы, типичный случай популяризации неких явлений на новом историческом витке. Как, к примеру, петербургский неоакадемизм. Тимур Новиков своими акциями вдохновил меня создать проект «Неоакадемизм – это садомазохизм», который стал более неоакадемическим и классически городским, чем любой из проектов, созданных новыми академиками. И в этом плане то, что делают Роман Коппола, Денис Симачев, Тимур Новиков, – это действительно важно, так как они толкают людей к тому, чтобы узнать что-то новое и интересное для себя в прошлом, в ушедшей эпохе. Да, при этом они не создают будущего, но помогают ему родиться. За что им большое спасибо. Но до Тарантино (в плане популяризации всеми забытых образов и создания на их базе новых), им всем, конечно, далеко.

  

Можешь назвать для тебя лично заповедные советские фильмы, сериалы, книги, в которых то время жило бы самым для тебя ярким образом?
 
Все киноленты Динары Асановой, «Не болит голова у дятла» и «Ключ без права передачи»; все фильмы с участием Лины Бракните, «Девочка и эхо» и «Дубравка»; видеопостановки с Леонидом Каюровым из ТВ-сериалов «Этот фантастический мир» («Знак Саламандры», «Случай с полковником Дарвином») и «Следствие ведут знатоки» («До третьего выстрела»). Список я могу продолжать бесконечно… отвлекаясь на мультики и журнал «Мурзилка».
 
В каких еще направлениях ты сам сейчас работаешь с «советским»? Какие из работ других тебе кажутся наиболее удачными и, наоборот, неудачными?
 
Меня интересует легендография и мифология СССР, и так получается, что бог дарит мне личный контакт с любимыми героями моего детства. Ну, или с прямыми потомками этих героев. Если вы искренно кого-то любите и ищите, то, скорее всего, обретете. Причем, совершенно случайно! Так я познакомился с дочкой Талгата Нигматулина – Линдой, когда меня попросили взять у нее интервью для журнала FHM. Она и не знала, что я уже около 10 лет пишу о ее отце и переписываюсь с писателем Леонидом Словиным, рассказавшем людям о трагедии в Вильнюсе, произошедшей с Талгатом в 1986 году, и секте Абая и Мирзабая. Так же спонтанно произошло знакомство с юристом Эриком Сафиным, дядя которого оказался прототипом следователя из культового «Противостояния» Юлиана Семенова. Потом судьба меня свела с кинорежиссерами Славой Цукерманом, Олегом Тепцовым, Рашидом Нугмановым, актерами Сашей Башировым, кинокритиком Кириллом Разлоговым и многими другими интересными людьми, с которыми я и не мечтал когда-либо познакомиться, и на произведениях которых рос как личность.
Наверное, поэтому мне и нравится заниматься публицистикой. Это мой способ знакомства с людьми, которые мне дороги. А потом это вырастает в сотрудничество и настоящую дружбу. Тадеуш Касьянов, боцман из «Пиратов ХХ века» и сенсей Центральной Школы Карате, в течение года тренировал меня метанию ножей и стал для меня родным человеком и настоящим наставником. Вообще средний возраст моих подруг женского пола – 20 лет, а вот друзей мужского пола – 70 лет. Такой вот синтез. Все мои мысли в настоящем и будущем, но все мои кумиры родом из СССР. Наверное, это и значит принадлежать к определенной традиции. Я – представитель последнего поколения СССР и сотворил в личных целях СССР Web 2:0, и пока все разрушали офф-лайн, я воссоздал его в он-лайн. Теперь у вас есть возможность в любой момент нажать кнопки «скопировать» и «вставить» и изменить мир вокруг себя.
 
Если прошерстить весь рунет, то, в принципе, ничего похожего и не найти, в каком жанре вы работаете, есть ли что-либо похожее, с кем вас можно сравнить?
 
Творчество Doping-Pong иногда сравнивают с Юрием Мамлеевым и Павлом Пепперштейном. Но я, к сожалению, не знаком ни с ними, ни с их книгами. В нулевых Doping-Pong часто упоминался в печати вместе с модельером Денисом Симачевым, который тогда эксплуатировал Советский герб, а мы вдруг возродили моду на пионерию, но эти параллели у журналистов быстро пропали. Денис работает на уровне анекдота, юморески и пародии. Мы же – на уровне ритуала, магии и поэзии. У нас разные жанры. Я не знаю никого, с кем можно нас сравнить. Но наверняка такие ребята есть. Просто мы их не знаем. Конкретно в живописи мне нравится то, что делают Алексей Беляев-Гинтовт и Георгий Гурьянов. Это близко к нам по духу, но, конечно, у нас все совершенно другое по форме и содержанию.

 

В каком состоянии сейчас тяжба Doping-Pong с 1-ым каналом? Каковы ее теоретические и практические перспективы?
 
Мои адвокаты ждут назначения первого слушания по этому делу.
Перспективы как у Давида, вышедшего на бой с Голиафом.
Шансов ноль, но если победа будет одержана, то она войдет в историю и станет легендарной.

Самый удачный пример борьбы Doping-Pong с пиратами.
 
Самый эффектный был в 90-ых годах. Один умелец выпустил тираж кассет с фрагментом нашего комикса. Тогда была такая тема, что все воровали не из интернета, как сейчас, а сканируя из глянцевых журналов. И видя имиджи Doping-Pong, все были уверены, что это западные работы. Никто в России не мог так качественно рисовать и не владел цифровой графикой. То есть все были уверены, что любое воровство пройдет безнаказанно. Я увидел эти кассеты в магазине и попросил передать через общего знакомого, чтобы их убрали, так как я никакого разрешения на печать не давал. Ну, меня проигнорировали. А адвокатов тогда у Doping-Pong не было. Это был вообще первый случай пиратства, с которым я столкнулся. И, если честно, не знал, что делать. В таком озадаченном настроении меня застал мой школьный товарищ. (А учился я когда-то в спортклассе, и закончил спортшколу Олимпийского резерва. И так получилось, что после того, как мы стали чемпионами страны по баскетболу среди юниоров, многие мои друзья детства оказались в криминале. Время было такое.)
И вот этот школьный товарищ расспросил меня, что случилось. Я ему рассказал и тут же забыл об этом разговоре. А на следующий день ко мне в офис приехал парень, который украл и напечатал нашу работу, извинился, сказал, что не знал ничего, и привез мешки со всеми отпечатанными пиратскими обложками. Мы нормально пообщались. Человек оказался хороший, попросил бы он сам дать ему эту картинку для оформления, мы бы ему все дали. Воровать не надо было. Он написал мне бумагу, что если я увижу кассеты с оформлением Doping-Pong в продаже, он заплатит мне крупный денежный штраф, и уехал.
Позже я узнал, что мой школьный приятель, оказывается, по собственной инициативе приезжал в «пиратское логово», то есть в магазин, и сказал там главному пирату, что если инцидент не будет исчерпан к завтрашнему дню, он выбьет передние зубы нарушителю авторского права. И лечение выйдет гораздо дороже, чем перепечатанный тираж. Сказал так, что ему явно поверили. Узнав позже подробности этой истории, я решил больше никогда не рассказывать друзьям юности о своих взрослых проблемах и стал пользоваться услугами адвокатов. Я не сторонник членовредительства. Если человек плохой, его надо просто судить, а потом расстрелять. А если хороший, то нельзя трогать, даже если он и ошибся раз. Культурным людям всегда можно разобраться на словах и заключить джентльменское соглашение. Мне рассказывал мэтр нашего карате, что однажды он смог даже с киллером договориться, стоя по колено в болоте под прицелом ружья. Но все выяснили, и все остались живы. Вот что значит великий и могучий русский язык и стремление найти компромиссное решение в любой ситуации. Главное, чтобы желание не навредить было обоюдным.
 
Что ты думаешь о художественной стороне подготовки к Олимпиаде? Есть тут вообще что-нибудь, за что можно порадоваться?
 
Мир уже запомнил эту Олимпиаду, и она вошла в историю в 2011 году с имиджами Doping-Pong. Никто не смог ни тогда, ни сейчас создать настолько же монументальное и запоминающееся произведение искусства, навеянное зимними видами спорта. То, что создал Doping-Pong, уже стало классикой и вызвало волну подражаний. Я мечтал с детства о том, чтобы оформить Олимпиаду, и Doping-Pong сделал это без какого-либо разрешения или заказа властей, или денег Олимпийского комитета, а по собственному желанию, спонтанно и на свой вкус. Но это вызвало скандал, и мировое сообщество впервые заговорило о новом имидже России.
Не серые логотипы и невнятные символы Сочинской Олимпиады, а картины Doping-Pong ассоциируются у людей на нашей планете с «Сочи-2014». Такая народная слава, поверь, стоит больше любых откатов и официального признания. Сначала все возможные «прогрессивные представители» орали, что наши картины – это новый стиль «путинского фашизма» и проплачены Кремлем, теперь те же самые СМИ пишут, что это «запрещенная реклама» Олимпиады в Сочи.
Но вот уже два года, как в сети продолжают тиражировать наши образы, сделали их эталоном русской рекламы и современного искусства. Пусть при этом пишут чушь, что тогда, что сейчас, это мало имеет отношения к правде и истинному положению вещей.
Наши картины не имеют отношения ни к Путину, ни к фашизму, ни к Олимпиаде в Сочи, ни к рекламе, ни, слава богу, к современному искусству. Это сделано в Doping-Pong, и точнее о них сказать нельзя. Мы – над любой сварой. В схватке за кусок пирога участвуют чиновники, сидящие на откатах, куча дизайнеров-лохов и обслуживающая эту стаю пресса. Но мы всегда заняты чем-то принципиально новым и опережаем всех на несколько лет. Мы снова в будущем, вдохновляясь великим прошлым. Сейчас меня больше Олимпиады интересует городская скульптура, возрождение советских мозаик и, конечно, новое покорение космического пространства.