За свою карьеру этот французский дуэт породил множество культурных феноменов. С момента выпуска альбома «Homework», Тома Бангальте и Ги-Мануэль де Омем-Кристо никогда не переставали находиться на вершине хайпа, то нарядившись в маски роботов, то создавая новаторские видеоклипы, то придумывая яркие сценические шоу. И, естественно, никогда не забывали о музыке. В конце этого года выйдет их давно ожидаемый новый альбом – саундтрек к фильму «Трон. Наследие». Тома Бангальте рассказывает, что же такое Daft Punk. 

Вы считаете, что Daft Punk – это нечто большее, чем музыкальная группа?

Мы изначально планировали этот проект, выходящим за рамки музыки, музыка здесь, как спусковой крючок. Когда мы начинали наше интерактивное общение с аудиторией, мы использовали музыку для того, чтобы представить все части нашей работы одним глобальным процессом. У нас было множество источников для вдохновения. Когда мы были тинэйджерами, и нам было по 13-14 лет, это был Энди Уорхол и поп-арт. Нас очень впечатлял этот крутой замес из современного искусства и поп-культуры, промышленного производства и масс-медиа. Это действительно было искусство как мастерство, и в то же время это была индустрия.

В какой момент вы решили убрать свои личности из проекта и заменить их персонажами?

Сейчас видеоклипы без исполнителей в кадре кажутся нормой. Но вот десять лет назад все было не так. Я помню, как удивились работники PR-отдела лейбла, когда мы заявили, что не покажем свои лица журналистам. У них была форменная истерика. «Как же так? Это невозможно». Когда мы встречались с режиссерами наших видео Спайком Джонсом или Мишелем Гондром, я думал, что они сейчас начнут показывать свою суперкреативность, и мы снимем отличное видео. Но и им оказался нужен артист в кадре! Пришлось им сказать: «Ребята, мы не нужны вам в этом видео. Просто снимайте, что вам хочется снять для этой музыки. Полная свобода творчества». Сейчас такой подход стал общепринятым.

А у вас не возникало желания в какой-то момент снять маску? Уйти от идентификации Daft Punk и быть собой?

Нет. Мы остаемся сами собой каждый день. Но, если вы делаете музыкальное шоу с двумя роботам на вершине огромной светящейся пирамиды, вокруг которой танцуют десятки тысяч людей, и все чувствуют себя так, будто бы находятся внутри фильма «Близкие контакты третьего вида», то для меня скучнейшей вещью на свете были бы находящиеся на вершине пирамиды парни с каким-то культом личности. Эти роботы, как волшебник Изумрудного города, – внутри сидит маленький человек и прячется за маской. Попробуйте стереть макияж с лиц группы Kiss, или костюмы с супергероев. Часть волшебства сразу же исчезнет.

Как вы думаете, Daft Punk своим шоу заставляет людей задумываться на темы, что такое живое шоу, и что такое электронная музыка? Где человек, а где машина?

Наши отношения с технологией очень амбивалентны, на самом деле это очень сильные чувства любви-ненависти. От социальных сетей до ваших mp3 плееров, мобильных телефонов и компьютеров – все это прекрасно и одновременно ужасно. Пятнадцать лет назад у нас на сцене была почти полная студия, все эти синтезаторы и драм-машины. Уже тогда я задавался вопросом о том, что же такое живой звук и прочее, ведь уже тогда мы воспроизводили всю музыку при помощи кнопок и рычагов, то есть, по сути дела, мы были операторами системы! Это машины играют! И самое волшебное, что эта довольно механическая репродукция звуков может быть трансформирована в эмоциональную энергию. И это делает из нас артистов. Всегда интересно узнать, сколько эмоций ты вытащишь из машины на этот раз.

Вспоминается изобретение фонографа Эдисоном. Первые слушатели говорили о том, что очень странно слушать музыку, которую воспроизводит машина. И я хотел спросить вас, являются ли машины и технологии неизменными членами Daft Punk?

Это очень обширный вопрос. Я думаю, что технология – это, безусловно, одна из основ нашей группы. И вряд ли мы смогли бы сотворить что-то стоящее без нее. Наше искусство очень компьютерное, это факт.

Прогресс сделал музыкальный процесс более открытым для всех людей?

Да, это так. В той области, которую мы охватываем и творим. Благодаря технике почти каждый может себя попробовать в музыке. И это случилось первым именно с музыкой. Не с театром и не с видео.

То есть вы сделали проект Daft Punk музыкальным, потому что это было самым легким?

Потому что это был единственный процесс, в котором мы могли быть абсолютно свободными, в том числе и от стереотипов. Проблемы с технологией сейчас как раз в этом. Вот, например, микрокарта с объемом памяти в 64 гигабайта. Маленькая штучка с таким объемом памяти означает, что для технологии нет больше пределов. А весь двадцатый век люди сражались с этими пределами. И, кстати, это было очень хорошо для воображения и создания чего-либо. Когда у тебя есть такие пределы, ты знаешь, куда тебе двигаться, и что тебе делать. Я вообще думаю, что большая часть человеческого поведения связана с бесконечной борьбой с собственной фрустрацией. Так вот, с нынешним развитием технологии мы становимся похожи на самого богатого человека на Земле, который несчастен оттого, что он может сделать все что угодно, но не знает что.

А все-таки, сколько всего человек работает над таким проектом, как Daft Punk? Наверное, это довольно большая корпорация.

Нет, это скорей похоже на бутик. Если убрать все технические моменты, то это, прежде всего, мы вдвоем плюс наш старый партнер Седрик Херве, с которым мы уже много лет работаем по визуальной части, и наш партнер Пол Хан из Лос-Анджелеса, с ним вместе мы работает над туром. Мы объединяем свои знания в единое целое. Знаете, почему мы в таком восторге от кино? Потому что это единый процесс, созданный большим количеством людей, но при этом он выглядит монолитным – так, как будто его делал кто-то один. Вот, например, фильмы Мэтью Барни, я понятия не имею, сколько человек с ним работает, может быть 30, а может быть он делает все сам. Как бы то ни было, когда я смотрю его фильмы, я вижу очень персональный манифест.

Когда вы на сцене, вы концентрируетесь на чувстве, что делаете не просто выступление, а передаете людям некий опыт ощущений?

Да кончено, собственно главный концепт нашего шоу довольно прост – это максимальные (на пределе) дозы звука и изображений, смешанные вместе. В какой-то момент это взывает такую коллективную психологическую нечувствительность, которая быстро проходит, и люди начинают забираться все выше и выше в своих ощущениях.