Проделав путь от фронтмена звездной группы «Ленинград» через электронный проект «Отцы водорода» до серьезного кинокомпозитора, Игорь Вдовин рассказывает Диме Мишенину о своем совместном творчестве с группой «Кино» и работе над саундтреком к фильму «Игла Ремикс».

---

Игорь Вдовин 

Дима Мишенин: Ты придумал группу «Ленинград»?

(Игорь посмотрел на микрофон, протянувшийся от моего диктофона к нему через стол, – солидно.)

Игорь Вдовин: Я думаю, так говорить не совсем корректно. Потому что название придумал Шнуров. Мы в то время довольно плотно общались, и конечно, я думаю, что это совместный наш продукт. Но если честно, это было так давно, в середине 90-ых, что деталей, если честно, я уже не помню. Еще до этого у нас были какие-то мини проекты, но это вообще какая-то прошлая жизнь, которая стирается из памяти.

Д. М.: Ты бросил «Ленинград» после дебютного альбома?

И. В.: Да, ушел из «Ленинграда».

Д. М.: Но при этом определил весь его дальнейший стиль от вокала до тельняшки?

И. В.: Ну, тогда не было видения какого-то стиля. Просто тельняшка предполагает БалтикА. То есть с этой точки зрения. Какой-то другой мощной идеологической подоплеки не было. Ну, вот тельняшка – отлично, смешно, по-лоховски и так далее. Я думаю, это само произошло, потому что в то время как-то так хотелось.

(Приносят чай, Игорь говорит официанту: «Давайте без церемоний!», – и наливает сам себе чай из чайничка.)

Д. М.: А потом тебе захотелось электроники?

И. В.: Ну, это было параллельно, потому что всегда тянуло экспериментировать с чем-то новым. А тогда появились новые компьютеры и синтезаторы, все так было необычно, для меня, по крайней мере. А самое главное, что это позволяло самому достигать какого-то результата. Самому придумывать какое-то произведение и воплощать его, без какого-то количества людей. Мне было это интересно и, в общем-то, так получилось, что я стал постепенно этим заниматься все больше и больше, и больше.

Д. М.: Ты был в 90-ых диджеем как все?

И. В.: Официально нет, как Леша Хаас или Сережа Демидов. Я пластинки только пару раз, наверное, крутил на каких-то пати. На «Восточном ударе» я играл свою музыку исключительно. Но это были лайв-выступления, а не диджейские сеты и миксы. Но конечно, в какой-то момент было очень интересно техно и такие большие рейвы. Сейчас это уже как-то не так интересно для меня. Но в какой-то миг это было так зажигательно и вштыривало прям по полной.

Д. М.: С какого момента ты переключился на киномузыку?

И. В.: Это произошло в 2002-ом году благодаря Ренате Литвиновой. Собственно говоря, даже Земфире, пожалуй, потому что мы тогда познакомились с ней, и шла речь о возможных совместных работах. И в какой-то момент мне Земфира говорит, что с ней связалась Рената и хочет, чтобы она написала музыку для ее кино «Богиня». И она сказала, что сейчас не готова этим заниматься, а вот мне предложила попробовать. И я с огромным удовольствием согласился, потому что это было, наверное, самое интересное, чем мне хотелось заниматься. Вот такой у меня был дебют в кино. До этого были какие-то работы на ленинградской студии документальных фильмов с красивым названием ЛСДФ. Студия с богатейшими архивами, которые сейчас находятся в плохом состоянии. Первый проект был с Ренатой. Она мне дала свободу. Мы оговорили какие-то темы, которые ей были нужны, и, в общем-то, тогда я и начал работать, и получился первый саундтрек. Такой аккуратный и небольшой саундтрек к фильму «Богиня», которым я доволен, надо сказать. Постепенно пошли фильм за фильмом. В основном это были режиссеры моего поколения, либо чуть постарше – Герман Младший с кинокартиной «Гарпастум», Филипп Янковский с лентой «Меченосец», Денис Нейманд с фильмом «Жесть», «Русалка» Анны Меликян. В 2003 году с Олегом Гитаркиным и Андреем Могучим мы сделали театр-цирк «Кракатук», на мой взгляд, это был очень интересный и хороший проект. Я бы с удовольствием его сейчас позырил, штаны напузырил. Наверное, повзрослел и заматерел.

Д. М.: «Кракатук» гастролирует по миру 7 лет с твоей музыкой. Последний раз я видел его в Самаре. Продюсер Олег Чесноков рассказывал мне историю про Маньяка в Кисловодске, на которого так сильно подействовала девочка с афиши Doping-Pong, что он изрезал все баннеры с ее изображением, и резал, пока его не поймала местная милиция. Оказалось – это психолог, и он признался, что изображение гипнотизировало его, и он видел сатанистский знак в сердце, которое складывали руки героини. Сейчас Олег Чесноков сделал новую постановку «Аврора – спящая красавица», и ему пророчат место директора Питерского Мюзик-холла.

И. В.: Интересно. Дай Бог.

Д. М.: Как началась твоя история в «Игле»?

И. В.: Как и многие мои сверстники, я первый раз соприкоснулся с этим фильмом лет в 15-16, и мне все было интересно, так как в этом фильме звучали песни группы «Кино» – «Звезда по имени Солнце» и «Группа крови». Тогда эти песни можно было послушать только в этом фильме. Первый раз или точнее все первые разы мы посмотрели этот фильм исключительно для того, чтобы посмотреть на Цоя и как он «Фак» показывает на вокзале, говорит слова: «Дина, а он тебя трахает?», – и конечно, послушать песни. Первый раз мой был в кинотеатре «Прибой» на Васильевском острове.

Д. М.: У меня мой первый раз был в кинотеатре «Комсомольский» на проспекте Ветеранов, там, где жил Цой. И вся местная братия устроила овацию на сцене с иглой. Инъекция Дины с кровавой контролькой вызвала бурю аплодисментов и криков одобрения у молодой публики.

И. В.: Видно, знакомая тематика. Опять же Юго-Запад. Винт-первитин. Первый раз это было интересно исключительно из-за группы «Кино» и Цоя. Как я попал в этот проект? По моему, ты мне позвонил и сказал, что ребята из «Кино» хотят меня привлечь.

Д. М.: На самом деле это произошло ночью в гостях у Георгия Гурьянова. Мы обсуждали с ним и режиссером Рашидом Нугмановым кандидатуру саунд-продюсера. Должен ли это быть снова Андрей Сигле, как и 20 лет назад, либо кто-то новый. И мы практически одновременно с Гурьяновым произнесли твое имя. А оказалось, что ты еще дружишь с Каспаряном.

И. В.: Да, нас связывают приятельские отношения. С Гурьяновым давно, с Юриком мы познакомились у Леши Хааса дома. Андрей Медведев – мой товарищ. Это замечательное героическое поколение я знаю достаточно давно. Но каких-то совместных дел у нас не было, и мне даже в голову не приходило, что эти кросспересечения появятся. Какая-то взаимная симпатия нас связывала. Надеюсь, взаимная.

Гурьянов

Д. М.: Будь уверен, они все тебя любят – от Котельникова до Гурьянова. Но меня всегда поражает другое – откуда они вообще нас знают. Когда Марина Смирнова, познакомившись со мной, сказала, что любит картинки Doping-pong, я был удивлен, что мы пересекаемся в жизни, зная друг друга заочно. Рашид же был не в курсах о музыкальном положении дел, когда прибыл в Россию после 20-летнего отсутствия. И надо было по-быстрому ввести его в курс дела. Рассказать о двух самых интересных композиторах страны. Я изначально не хотел в саундтреке никакой солянки и братской могилы. Пару музыкантов, не больше. Больше – титры не выдержат.

И. В.: Ну вот ты и ввел его в курс дела. Все так и получилось. В общем, вашим совместным решением появилась моя кандидатура, и я тут. А благодаря братьям Хаасам, во многом это их заслуга, что разные поколения с разницей в 10-15 лет смогли как-то соединиться и, условно говоря, встретиться на одном танцполе. За что им огромное спасибо. Андрюша написал замечательную книжку «Корпорация Счастье», и прям было приятно читать это все... Я думаю, будут еще какие-то исторические документы относительно этого, на мой взгляд, очень плодотворного времени, которое было. Но мы ушли в какие-то совсем другие пространства. Или нет?

Д. М.: Нормально. Как прошли твои первые встречи с группой «Кино»?

И. В.: Ты имеешь в виду уже первые встречи по нашему проекту? Начали мы свое общение очень просто. По делу они собрались впервые за 20 лет.

Д. М.: Кажется, начало было после нашего общего обеда с «Кино» и Рашидом в каком-то ресторане на Фонтанке, после которого вы чуть ли не сразу поехали разбирать архивные записи группы «Кино», хранившиеся у Игоря Тихомирова на антресолях.

И. В.: Ой! Тихомиров – это героический человек. Он проделал феноменальный объем работы. Просто огромный объем работы. Он достал старые записи. Игорь поехал сам домой и нашел там старые записи. Потом мы встретились летним днем. Игорь нашел мультитреки. Отдельно барабаны, отдельно гитара, отдельно голос. Мультитрек того, что было записано для «Иглы». Эта запись сохранилась. Саундтрек все эти годы хранился у Тихомирова. Игорь нашел все эти кассеты, отцифровал их. Это такие кассеты, записанные на портастудии. Не DAT. DAT тогда еще был редкостью огромной, DAT еще не было. А тогда все писалось на портастудии. Условно говоря, это магнитофон, работающий на одной обычной кассете, но позволяющий записывать на нее 4 дорожки. А кассеты были «Металл», «Хром» – помнишь эти темы? В свое время это было достаточно серьезным прорывом в отечественной звукозаписи. И много приятных сердцу альбомов записано именно таким способом. Тихомирову, в общем, нужно поставить памятник, потому что дело даже не в том, что он все это сохранил, а в том, что со временем на пленке возникает такой эффект – девиация, когда пленка начинает плыть. И темп, и тональность. Игорь все это отцифровал, все это синхронизировал, порезал и убрал все эти искажения. В общем, это колоссальный труд, титаническая и ювелирная работа, которая и позволила нам, сохранив старый костяк, наиграть новые партии. Каспарян и Тихомиров заново все переиграли.

Д. М.: Это было очень важно, что вы нашли оригинальные стереозаписи, сделанные «Кино» на студии Мосфильма. Ведь дорожка в фильме «Игла» сохранилась монофонической, ведь долби тогда еще не воцарилось в российском кино, как сейчас.

И. В.: Учитывая то, что все это записывалось достаточно давно, звук был немножко странный и не очень хороший. Поэтому возникла мысль все это очень деликатно обновить. Без каких-то тотальных вмешательств. Без сурового ремиксинга. Можно чуть-чуть представить, если бы во время группы «Кино» и во время жизни Цоя была хорошая звукозаписывающая аппаратура, то это можно было бы записать вот так, как сейчас вот мужчины все это переиграли. Опять же с какими-то очень деликатными изменениями, в количественном плане, какие-то несколько звуков, какие-то несколько эффектов, но очень деликатно опять же.

Д. М.: На этой записи тебя можно назвать саунд-продюсером? Или что-то другое?

И. В.: Да хрен его знает. Я не знаю.

Д. М.: Я куда клоню. К тому, что Курехин, когда был аранжировщиком в группе «Аквариум», то «Аквариум» записал совсем другие альбомы по саунду, чем без него. Это моментально заметно по «Табу» и «Радио Африка». И дело не только в его игре на фортепиано. Я вот и хочу понять, как непрофессионал, как ты, создает новый звук «Кино»? Что ты делаешь?

И. В.: Ну, во-первых, я получаю удовольствие.

Д. М.: Это самое главное. Тебя прет просто от компании.

И. В.: Да. Отличная компания. Какой-то момент – аранжировочный. Но какой? В принципе все аранжировки уже сделаны. Мы все вместе не хотели коренным образом эти песни менять. Потому что незачем. И так все хорошо. Поэтому есть, как у врачей, правило «не навреди», и мы хотели очень деликатно обновить звук. И я даже не знаю, как меня назвать. Да нет, не саунд-продюсер, а технический работник, наверное.

Д. М.: А территориально, где все происходит?

И. В.: Все происходит на студии ДДТ, на 4-ой Советской. Какие-то сессии я периодически беру домой, чтобы там что-то дополнить и там что-то подделать. Но окончательное сведение происходит там.

Д. М.: Скажи мне, как принимает участие в записи мой любимый участник группы «Кино» Георгий Гурьянов? Мне интересно, он вернется к барабанам или выступит как диджей с виниловым скретчем?

И. В.: Я не присутствовал, когда Гурьянов и Каспарян делали что-то с барабанами. Но он еще вызвался напеть бэк-вокалы в песнях, и в ближайшее время мы запишем бэки в его исполнении. На сколько Георгий распоется – столько и запишем. В планах – его голос будет подпевать Цою в «Бошетунмай», «Группа крови» и «Дальше действовать будем мы». Георгий отлично играет как диджей. С удовольствием запишем, там в одном треке есть необходимость вышеупомянутого скретча. И мы услышим скретч от Георгия Гурьянова. У Георгия огромная коллекция музыки и виниловых пластинок. Он один из немногих людей, кто фанатично любит музыку. Он фанат музыки, и меня это радует, когда человек так любит музыку. Это очень приятно.

Д. М.: Он аудиофил. Мне говорили общие друзья, что поставщик пластинок для Гурьянова – питерский диджей Елкашу доставляет ему свежий винил буквально каждую неделю. Очень здорово, когда человек помешан хоть на чем-то.

И. В.: Да.

Д. М.: Итак, на новом саундтреке от Гурьянова будут скретчи, бэк-вокалы и что еще? Он же абсолютно харизматичный лидер группы. Наташа Разлогова рассказывала, что когда она впервые увидела группу «Кино» на съемках фильма «Асса», то подумала, глядя на Георгия, что это он и есть Цой, про песни которого ей рассказывал ее юный сын. А спокойный молодой человек восточной внешности во всем черном, стоявший рядом с Гурьяновым, его музыкант. У него была сережка-попугай в ухе и яркая вызывающая одежда, выделяющая его сразу в любой компании.

И. В.: Георгий и сейчас – эталон стиля. А первое, что было им сделано для новой записи, как и 20 лет назад, это работа над барабанами. С Каспаряном они делали барабанные партии.

Д. М.: А Тихомиров принимает участие в записи не только как звукорежиссер, но и как бас гитарист, надо думать?

И. В.: Да, он записал бас-гитары. Он много лет не держал в руках бас-гитару и вот сыграл партию очень хорошо. Ну, соответственно, Каспарян все гитары переиграл.

Д. М.: Каспарян из группы единственный действующий музыкант, и ему было проще всех, а как другие втянулись в работу? Было тяжело или сложно?

И. В.: По моему, нет. По моему, изи. Видишь ли, я не знаю каких-то различных внутренних моментов, но, по-моему, все достаточно легко произошло. И мне все нравится.

Д. М.: Слишком легко. Почему эта идея не возникла у кого-то раньше?

И. В.: Не было причины. Во-первых, конечно, группа «Кино» – это все-таки Виктор Цой, во многом. Поэтому, почему эта идея воссоединения должна была возникнуть? Как сказал Каспарян не так давно в ответ на предложение Рашида группе собраться: «Понимаешь, Рашид, ведь у нас нет парня. У нас парня нет». Со свойственным ему чувством юмора, такого жесткого достаточно.

Д. М.: Сколько сессий уже прошло?

И. В.: В течение пары месяцев мы уже работаем. Какие-то я сделал кусочки музыки для фильма.

Д. М.: Я слышал «Эстонский блюз» и «Неаполитанскую», которые вошли в саундтрек «Иглы Ремикса». Тут ты выступаешь как самостоятельный композитор, или тебе помогает группа «Кино»?

И. В.: Сам. Ну, мне нравится, что все это с пиететом воспринимается музыкантами группы «Кино». Что нет такого: «Эй, что это ты тут делаешь еще?» Все очень разумно и работать очень приятно.

Д. М.: А у тебя нет ощущения, что на этот период времени ты стал участником группы «Кино»?

И. В.: Ну, наверное, такого ощущения нет. Потому что модуль группы «Кино» достаточно сильный в моем сознании. Что группа «Кино» – это то, что было. Тихомиров, Каспарян, Гурьянов и Цой.

Д. М.: Я не просто так задал тебе этот вопрос. Потому что частью группы «Кино» себя считали и Тимур Петрович Новиков, и Олег Котельников, которые были официальными художниками группы. И Андрей Крисанов, и Сергей Бугаев-Африка, которые играли там на басу и барабанах, соответственно. Не говоря уж о Саше Титове, который был частью группы такой же, как и частью группы «Аквариум». Но ты приверженец последнего стадионного состава группы времен общероссийской киномании. Все остальные, ты думаешь, не имели главной роли и появлялись эпизодически в истории «Кино»?

И. В.: Думаю, да. А о господине Африке вообще говорить не хочется, если честно. Мне нечего говорить про него.

Д. М.: Одно время вы вместе играли с Олегом Гитаркиным в Messer Chups или «Нож для Фрау Мюллер»?

И. В.: Это был не «Нож для Фрау Мюллер», хотя для «Ножа» мы тоже что-то делали, какие-то разовые вещи вместе. А с Гитаркиным в Messer Chups я был просто приглашенным музыкантом. Потому что Гитаркин полный ИДИолог этого проекта. В какой-то момент мне было кайфово.

Д. М.: Я помню однажды ваш совместный концерт в начале нулевых. На дневном пляже у Финского залива перед толпой пьяной молодежи на вечеринке московского мужского журнала, которую устраивал Миша Бархин. Мы приехали туда вместе и вместе уехали. Это был полный провал. И помню, насколько ты был хладнокровен, как будто ничего не произошло, и насколько был расстроен Гитаркин. После вас вышла гоп-группа «Чугунный скороход» и ее встретили на ура! Тогда у них был хит «Пидоры идут!».

И. В.: Ну, а что? Смешная песня.

Д. М.: Да. Однажды под нее меня и моих друзей, которыми был набит джип, арестовал ОМОН за то, что мы ездили по Дворцовой площади ночью и орали из окон: «Пидоры идут, пидоры идут!». Кошмар. А, тем не менее, вы записали с Гитаркиным пару альбомов?

И. В.: Ну как мы записали несколько альбомов с Гитаркиным? Это он записал. А я просто сыграл несколько нот каких-то на синтезаторе. Конечно, в Messer Chups я принимал участие как сессионный музыкант. Вот в «Кракатуке» мы работали вместе. Мы четко разделили, что Олег работает с темами Чайковского, а я делаю что-то иное. Олег блестяще поработал с Чайковским, конечно.

Д. М.: Да. Теперь, когда он ставит диск с музыкой Петра Ильича в своей обработке, то говорит в моменты, когда между его семплами звучит чистый Чайковский: «Все-таки хорошую музыку я пишу». А твоя музыка в «Кракатуке» – это звуковой экстази, от которого влага растекается по женскому организму. Особенно в моменте спектакля, когда жонглируют флуоресцентными мячиками, светящимися в темноте.

И. В.: Спасибо. Я уже не помню, какая там музыка, но момент этот помню.

Д. М.: На «Игле Ремиксе» вы опять скрещиваетесь.

И. В.: Надо сказать, что с Гитаркиным мы так и не пересеклись на этом проекте. Потому что, скажем так, у него своя четкая задача – он озвучивает Спартака и комиксы Doping-Pong. И мы с ним поэтому на этом проекте даже не пересекались. Это тоже важно, что каждый делает свое дело и не мешает друг другу.

Д. М.: Рашид хотел привлечь к новому саундтреку группу «Звуки Му», но, к сожалению, это не получилось из-за сложных отношений Пети Мамонова с группой.

И. В.: А! Так ты понимаешь, в чем дело. Есть очень хорошая тема, которую наиграл Цой, которая звучит на Петре Мамонове на лестнице, и ее менять нет смысла.

Д. М.: Да. А больше «Звуки Му» никуда не вставить. Скажи мне как профи, я фанат звукорежиссера фильма «Игла» Андрея Влазнева. По моему, ему удалось записать альбом конкретных шумов и сделать полноценный диск по объему наравне с музыкой группы «Кино». Что будет с его частью?

И. В.: Такая психоделика. Мощная компиляция получилась. Мне бы хотелось, чтобы в новом фильме остались цитаты из старого типа: «Бонжорно, синьор Панталоне!». Некоторые из них – звуковой памятник эпохе.

Д. М.: Влазнев мне рассказывал, что во время работы над звукорядом к «Игле» он и днем и ночью держал подключенный к телику магнитофон, на который записывал все, что ему нравилось. Все время держал руку на красной кнопке. Поэтому и посвятил фильм советскому телевидению. Уроки иностранных языков, откуда и взят Панталоне, вошли большими кусками. Он конечно настоящий советский композитор-авангардист.

И. В.: Но некоторые вещи будут переделаны точно, как из мелодии Нино Рота из «Крестного Отца» я сделал Неаполитанскую песню. А вместо «Венус» Шокинг блю я написал ретрокомпозицию для виниловой пластинки, которую слушает Цой. Но опять же я максимально хотел все уложить в контекст происходящего. То есть если это пластинка, то это должно быть по звуку, по настроению и по груву ближе к тому времени.

Д. М.: Я обсуждал с Рашидом участие в сцене в баре Георгия Гурьянова как диджея. И он его снял. Ты тоже озвучиваешь этот фрагмент?

И. В.: Да. И он уже записан. Что он играет некую такую пластинку.

Д. М.: Гурьянов у нас появится, как отражение в кофе, когда в чашку заглянет Виктор Цой. Так интересно, когда тот фильм и это время синтезируются гармонично, а не мучительно. К примеру, девочка Катя, известный блоггер и воспитанница Натальи Разлоговой, озвучила голос сестры Моро – Мирки. А ведь она родилась уже в год, когда Цой погиб. То есть речь идет о симбиозе не одного поколения, а многих, и все благодаря одному человеку – Виктору. Благодаря которому, и фильм востребован сегодня.

И. В.: А как в свое время вштыривала эта драка. Это было феноменально в то время. Я думаю, что «Игла» – это эстетика трэша в большей степени. И еще я думаю, что создатели не могут испортить свой фильм. Отчасти поэтому я и вписался в этот проект, потому что в нем участвуют те люди, которые его делали. Ориджинал. Семь раз подумав, но решив.

Д. М.: А как тебе концепт «Ремикса»? Не «Игла-2», а именно «Ремикс».

И. В.: Во-первых, это разумно и логично, исходя из того, что собственно главного героя уже нет с нами. Есть ли в фильме «Игла» какие-то предпосылки для создания «Иглы-2»? Я их там не вижу. Это достаточно законченная история. То, что касается «Иглы Ремикс», это скорее такой арт-проект, в большей степени.

Д. М.: Ребята в свое время сняли арт-хаус, который стал в силу времени и обстоятельств блокбастером для масс. Сейчас они подходят к этому коммерческому блокбастеру и, реставрируя его, возрождают в нем его арт-суть.

И. В.: Твои комиксы – все это очень интересно, на мой взгляд. Ведь в мировом кинематографе у того же Оливера Стоуна в «Прирожденных убийцах», когда эти комиксы появились в кино, это вштырило. С точки зрения «Иглы Ремикс», почему нет? Если есть возможность попытаться освежить. Мне самому интересно, что из всего этого получится. Но я думаю, что получится. Я не сразу врубился. Мы ж тогда, помнишь, еще в Москве сидели. Вот когда Рашид приехал и показал уже какую-то версию премонтажа, вот тогда уже стало более-менее понятно. Это можно назвать кросс-культурным экспериментом, возвращением через два поколения. Интересно, что из этого получится.

Д. М.: Мне кажется, это жанр, который я условно называю PostYouTube. Ведь это там появились мириады старых видео, к которым сделан новый монтаж и подставлены другие аудиодорожки, написаны каверзные комментарии с титрами, и в результате получились абсолютно новые художественные произведения. Но только в случае «Игла Ремикс» это делается не в формате YouTube и пиратского интернета, а в формате всего нашего кинематографа, самими авторами и с выходом на большой экран.

И. В.: Отчасти сюда можно приписать какие-то тенденции постмодернизма, чего бы не хотелось делать. Видишь, актуальная тематика до сих пор. Тема наркомании никуда не делась. Сюжет криминальный, нарко-драгс – это пустило только крепкие корни и выросло. Посмотрим. Для нас с тобой это имеет совершенно другие коннотации, чем для современной молодежи, которая зачастую знает песни «Кино», но с трудом себе представляет, что это такое – группа «Кино». То есть мы в свое время шли на этот фильм, чтобы посмотреть на Цоя. Как и на «Ассу». Еще один сильный фильм, в чем во многом заслуга наших ленинградских художников. Того же Котельникова и Тимура Петровича Новикова. Котельников вообще личность уникальная и неоцененная по заслугам. У него все впереди. Я надеюсь. Абсолютный медиум. Теневой концептуалист.

Д. М.: Что вас впереди ждет?

И. В.: Сейчас на данный момент цель – максимально быстро закончить какие-то технические вопросы по сведению музыки. Потому что практически вся музыка записана.

Д. М.: Я задам, наверное, главный вопрос киноманов, которых волнует он больше, чем любой фильм. Скажи, у вас получился новый альбом группы «Кино»?

И. В.: То, что касается альбома, видишь ли, это такой момент, я думаю, что саундтрек будет. Но саундтрек еще потребует каких-то серьезных доработок. Потому в кино, знаешь же, – от песни входит минута. Поэтому альбом – это отдельный продукт. Еще надо будет поработать. Рашид говорил, что альбома «Иглы» не было.

Д. М.: Да. Миллионы фанатов ждут его, и думаю, мечтают заиметь как раритет.

И. В.: Думаю, что да. Но на данный момент нам нужно доделать и свести все, что в студии лежит. Потому что большая часть работы сделана. Ну, такой, знаешь, завершающий этап в принципе.

Д. М.: Это финальный аккорд и дань памяти? Ничего за этим больше не последует? Или история будет иметь продолжение?

И. В.: Ну, а какое? Знаешь, Дима, мне трудно сказать.

Д. М.: Просто изначально идея была очень живая. Что ребята соберутся благодаря фильму, начнут репетировать пока делают саундтрек, я увидел Diesel 'Liquid Space' Holographic Fashion Show и придумал идеальную реинкарнацию КИНО. Показал Рашиду, потом поговорили с Гурьяновым, он загорелся идеей сделать голографического Цоя. «Кино» представлялись мне всегда чем-то модным, стильным и опережающим свое время. Наша подруга Сандра выяснила, какая фирма делает подобные проекты. Была придумана драматургия концерта, когда на сцене изначально стоят две гитары. И вот выходит Каспарян и берет одну из них, реальную, и начинает играть, а вторую – голографическую – берет виртуальный Виктор и подхватывает тему. Это была идеальная затея, хоть и утопическая. Некое магическое действо. Не просто очередное «Нашествие», «Рок на Волге» или «Кинопробы», к которым все и всегда скатывается в этой стране. Причем, по моей мысли, Цой должен был появиться только в конце. Как апофеоз концерта, на котором Гурьянов бы выступал как диджей вместе с диджеем Хеллом, а вместе с «Кино» песни Виктора пели бы Милен Фармер, «Дюран Дюран» – все зарубежные друзья киношников. Идея сумасшедшая.

И. В.: Согласен. Концерт группы «Кино» не должен превратиться в дешевый балаган. Возможно только какое-то изящное концептуальное решение, в принципе, как решение с твоей 3D историей.

Д. М.: В юности я слушал больше Курехина и «Кино» любил в составе «Поп-механики».

И. В.: «Кино» не слушал никогда? «Кино» – очень стильная группа. Сейчас уже понимаешь, что все серьезнее, чем тогда казалось?

Д. М.: Я с 14 лет знал, что «Группа крови» – лучший поп-альбом 80-ых, а «Бошетунмай» – веселая песня, но я не воспринимал все это серьезно.

И. В.: А сейчас?

Д. М.: Песня «Легенда» – настоящая поэзия и, конечно, сейчас понимаю, какие они были модники.

И. В.: Модники. Романтики. Новые романтики.

Д. М.: Мне интересно то, что Виктор рисовал, как Кит Херринг, и ленинградский парень с проспекта Ветеранов мыслил графическими образами Нью-йоркского андеграунда. Вот что мне любопытно в «Кино». Что ребята из спальных районов, которые были отрезаны от всего мира, творили на мировом уровне, то же самое, что было актуально за океаном, и не плескались со всеми в болоте городских субкультур типа митьков или системы.

И. В.: Соответственно, в музыкальном плане то же самое. Они почувствовали «новую романтику». Такой строгий стиль.

Д. М.: Они стали первой поп-группой в Советском Союзе. Если мы говорим слово ПОП как понятие «любимый народом».

И. В.: Пожалуй, да. Соглашусь.

Д. М.: «Алиса» не была поп-группой, тем более никогда не были поп-группой «Звуки Му».

И. В.: Конечно, нет. Слишком непонятный Мамонов. А песни Цоя – это гимны и некий манифест.

Д. М.: Ты знаешь, последний год из-за фильма я встречаюсь с какими-то людьми, упоминая по работе имя Цоя, и наблюдаю забавную картину. Для бизнесменов Цой стал равно деньги. Для политиков Цой стал равно народ. Кому что нравится. Но Цой превратился в некий эталон, как золото, на которое можно приобрести все, что кому нужно, и обменять на какие-то материальные ценности. Цой стал эталоном, которым можно мерить. Если тебя останавливает милиция и не пускает дальше ехать, можно просто сказать, что в машине с тобой сидит режиссер фильма, в котором снимался Цой, и улыбающиеся менты поднимут шлагбаум и пропустят тебя, куда угодно. Хочешь, чтобы тебя пригласили отдохнуть на шашлыки, заикнись, что снимаешь кино, в котором фигурирует Цой, и тебя пригласят за город в гости на дачу и будут развлекать все выходные. Цой на сегодня – вполне материализованная субстанция, позволяющая получать вполне материальные вещи.

И. В.: Да.

Д. М.: Ты считаешь, что дело «Кино» существует? Со всеми ребятами в «Кино» все заебись? Гурьянов, в моем понимании, это «Кино» как оно есть, и все эти 20 лет он движется абсолютно верно и в правильном направлении. Можно по-разному к нему относиться, но он четкий и идет совершенно прямой линией.

И. В.: Ну, Дима, мне опять же трудно на этот вопрос ответить. Переходим на личности. Конечно, каждый из них занимается своим делом.

Д. М.: Как тебе кажется, сейчас Каспарян превосходит свой уровень игры в «Кино»? Я просто в музыке не разбираюсь и хочу услышать твое мнение.

И. В.: Он просто другой. Я тоже в этом не разбираюсь. Он не превосходит и не теряет, понимаешь, тогда это были ребята, которым было по 25 лет, молодые и наглые. Сейчас конечно уже немножко другой подход. Более техничный и менее агрессивный. Время трансформирует все. Я не знаю, в какую сторону трансформация. Но то, что другое, это видно, конечно, и на записи чувствуется.

Д. М.: Знаешь, как инвесторы и их представители задолбали вопросами: «А для кого вы все делаете? Кто ваш потенциальный потребитель? 40-летний, 15-летний? Для кого вы работаете?»

И. В.: Знаешь, как Игоря Стравинского спросили: «Для кого вы пишете музыку?», – и старичок Стравинский ответил: «Для себя и своего гиперпотетического альтер-эго». Мне кажется, что касается меня в этом проекте, это возможность сказать спасибо этим людям. И, конечно, надо сказать, для меня приятно, что в какой-то момент Каспарян сказал: «Как жалко, Игорь, что вас тогда не было, когда была группа «Кино». Как вот вас не хватало, когда касалось каких-то гитарных соло». Мне было очень приятно это услышать. Вот.