Альбом Андреаса Джонса состоит из треков разных лет, журналист Андрей Осадчев в один из пасмурных вечеров ноября взял интервью в ознаменование появления очередного проекта от Андреаса – Olox.

Этно-электронный проект Olox, возникший будто из ниоткуда, набрал популярность со скоростью «Формулы-1» – первые же появившиеся в сети треки и видео заставили критиков и меломанов заговорить о новом музыкальном феномене.

Андреас (саунд-продюсер, барабанщик, перкуссионист), Зарина Копырина (вокалистка, имидж-дизайнер, создатель концепции и названия группы) и Константин «Кот» Холин (бас-гитарист, звукоинженер) – словно три единства, три души вращаются внутри музыкальной вселенной и оставляют за собой звуковую палитру современной этнической музыки.
 
Андрей Осадчев (А.О.): Андреас, ты музыкант с большим стажем на международной клубной сцене, но широко известен только в узких кругах. Расскажи о своей музыкальной биографии?
Андреас: Я окончил музыкальную школу имени Шмелева в Сочи, учился в академии в Стокгольме. Отец у меня музыкант, барабанщик, многому учился у него. Попав в европейскую культурную среду, понимал, что именно здесь я хочу учиться музыке и смогу научиться идеально играть. По сей день не могу привыкнуть к тому, что, к сожалению, в России время от времени у всех музыкантов случается какой-то «кикс». Это мистика, но все время что-то происходит не так – или на сцене, или в записи, но гладко почти никогда не бывает. Мне иногда кажется, что дело в национальных особенностях или, может, языка. У шведов, например, все точно, как у роботов, и вся музыка отшлифована. В Швеции Skip line (группа, в которой я играл) заняла второе место на конкурсе молодых музыкальных дарований. У нас тогда был очень странный интернациональный коллектив: француз, украинец, серб, хорват, два шведа (диджей и вокалист) и я. Я изначально металлист и поклонник группы Meshuggah, мои первые барабанные партии я снимал с них, потом фанател от Slipknot. Но косухи я не носил, а носил футуристические шмотки лейбла Cyberdog, так одевались все металлисты в Скандинавии.
В музыкальном плане я старался ухватить как можно больше: играл джаз, брал уроки у кубинского барабанщика – учился традиционным латиноамериканским ритмам.

Во многом это заслуга Константина Холина, с которым мы работаем до сих пор.
 
А.О.: А почему вы ничего не издали, и группа сошла на нет?
Андреас: На тот момент никто не мог хорошо свести и записать трайбл-хаус. Записать живую перкуссию с электронным звучанием – вообще очень непростая задача, надо иметь очень хорошие мозги. А тогда мы везде видели одно и то же: студия красивая, пульты дорогие, все аналоговое, а звук отвратительный. Нас никто не смог нормально записать, студии сводили нас просто гадски, а мы тогда были недостаточно профессиональны, чтобы записываться самим.

В идеале, композитор должен уметь все сам, как только ты доверяешь сводить запись кому-то другому, получается что-то вроде картины, написанной тремя художниками. Ни один звукорежиссер не может залезть в голову композитору. Поэтому мы и не стали ничего выпускать, с нашим перфекционистским подходом – это было просто стыдно. Мне жаль, что проект закрылся. Я знаю, что многие, кто ходил на наши выступления в Justo, Jet set, Gazgolder и «Рай» до сих пор скучают по Umbela. Мы работали с Полиной Гриффитс, с Ноггано-Баста, наверное, эти материалы где-то сохранены. До сих пор даже в нынешнем проекте я использую «умбелловский» саунд, но в Olox я раскрыл все свои способности. Но в общем Umbela – это мое детище, которое я не докачал изначально. Это был какой-то блеф, который вдруг удачно стрельнул. Потом я стал работать с разными артистами как сессионный музыкант для опыта и денег. А в результате, взял творческую паузу на четыре года и уехал в Индию изучать искусство игры на индийских барабанах. В Гоа я учился у Ивана Мааса, израильтянина, он мне полностью собрал систему на Ableton Live и показал, как записываться правильно.
 
А.О.: Как ты нашел Зарину, и как появилась мысль сделать такой этнический проект?
Андреас: Меня с ней познакомила арт-директор «Будда Бара» Виктория Смирнова: «…вот эта девушка исполняет очень интересную музыку, кажется, вам будет, о чем поговорить». У меня давно были идеи поэкспериментировать не с индийско-арабской этникой, а с индейской или якутской, и мечты реализовались. На первой же репетиции я был приятно удивлен уровнем нашего взаимопонимания, а мои друзья были просто поражены, что Зарина пользуется голосом не как вокалом, а как инструментом.

Зарина: Я выросла в Якутии, в маленькой деревушке Ус-Кюель, в которой живут 150 человек, среди леса. У меня нет музыкального образования, не было ни наставника, ни музыкального кумира. С трех лет я пела якутский фольклор, хотя у меня не музыкальная семья. Но бабушка с дедушкой были активистами и пели раньше на разных общественных мероприятиях. Бабушка знала некоторые якутские народные, эстрадные песни и научила меня им. Я относилась к пению как к хобби и не думала делать это профессией. После окончания института (по специальности «Международные экономические отношения») некоторое время занималась бизнесом и предпринимательством, ну и вообще поисками себя, но петь никогда не бросала. Я училась сама, копируя манеру Сергея Афанасьевича Зверева, нашего легендарного исполнителя эпоса Олонхо. Наше национальное пение называется «кылысах», это не совсем горловое пение, не такое, как у тибетских, бурятских или тувинских певцов, у них обертонное пение. Имитировать голоса птиц я училась у самих птиц. Бубен, с которым я выступаю, приобрела в Якутии. Сильный тунгусский шаман Савей дал мне возможность играть на нем. Современной музыки я особо не знала – до нашей деревни ничего не доходило, к нам интернет пришел всего два года назад. Учась в институте, стала выступать с народными песнями, ездить на этнические фестивали в Европу, ездила в официальные визиты от министерства культуры Республики Саха (Якутия) с Президентом нашей республики за границу. А потом я попробовала себя в передаче «Х-Фактор» в Польше и поняла, что хочу быть на сцене – забросила предпринимательскую деятельность и диссертацию по шаманизму и стала заниматься только музыкой. Переехала жить в Варшаву, ездила на сольные гастроли во Францию, Исландию, Африку, Аргентину, записывала саундтреки, работала в одном шоу в Майами, а оттуда уже перебралась в Москву. Я очень долго искала, что называется, своего человека, своего музыканта: пробовала записываться с разными интересными музыкантами, с Одиссеем Богусевичем, Яном Бедерманом, например. Но ни с кем не могла сойтись по энергетике, у меня она немного другая. Еще полгода назад я думала уйти в эстраду и заниматься поп-коммерцией, но просто не смогла – это как самообман, не мое направление. Я ориентируюсь на такую певицу, как Сайнхо Намчылак, Таня Тагак, например, у нас есть с ней общее понимание музыки, общие черты в исполнительской манере.
Во Франции я совершенно спокойно делаю выступления для 500 человек уже 3-й год, как-то концерт был даже в католической церкви. Для артиста очень важно попасть в нужное время. Вот сейчас я чувствую, что есть перспективы, и мое время пришло. В Андреасе я увидела удивительное сочетание вкусных звуков, тех самых, которые я хотела, эта стилистика… породистая. Весь мир настолько насыщен разными звуками, что хочется искать новое, идти вперед. Запад в этом плане ушел далеко. Мы отстаем, но таких как Андреас в России больше нет, и как саундпродюсера, и как барабанщика. Он делает какие-то совершенно невероятные психоделические звуки и получается уникальная нетрадиционная этника, без географической и национальной привязки. «Olox» по-якутски значит «жизнь». Визуально имеет тоже интересный смысл. Если посмотреть горизонтально, «olo» – это мужское начало, «х» – это женское = жизнь; а вертикально «ol» – человек, протягивающий руки, открытый миру, позитив, добро, «ox» – человек скрестивший руки, закрытый, негативный, зло = жизнь. Черное и белое...

 
А.О.: Где вы уже выступали, и как реагирует публика?
Зарина: Мы играли на Trimurti, на Chill Out Planet, и везде нас принимали великолепно. Мы выступали 4 ноября в Георгиевском зале перед Владимиром Путиным на закрытом приеме президента, посвященном Дню Народного Единства. Бывает, что играем на, так называемых, гламурных мероприятиях, на дорогих корпоративах, для достаточно продвинутой публики, которая воспринимает нас «на ура». Выступали в Кремле недавно с нашими звездами для канала «Россия», в новогодние праздники можно уже увидеть по телевизору. Выступали вместе с Линдой. Услышав наш материал, она пригласила поучаствовать в презентации своего альбома. Исполнили вместе две песни, сыграли акустическую импровизацию: музыкальное путешествие из Нижнего мира через Срединный в Верхний мир. Аудитория нас прекрасно понимала и принимала. Обязательно будем еще сотрудничать, есть идея записать сингл с ней.

Зарина: Я ориентируюсь на Андреаса. Он играет какую-нибудь мелодию, из нее у нас рождается импровизация, и из нее получаются какие-то интересные и, возможно, хитовые темы. Мы все записываем. Все рождается из импровизации, и расчета у нас никакого нет.
Андреас: Технически это происходит так. Я пользуюсь цифровым пультом Midas, у меня заведены все барабаны, кик по раздельным каналам. 2BoxDrumit – это шведский модуль, Malletkat pro – американская миди электронная маримба и тарелки Zildjian Gen 16 нового поколения связаны между собой аудио-миди интерфейсом. Создаю в Logic'e пресет, делаю звук многослойным, закачиваю в 2Box и прописываю слои. Я играю своими звуками, а из 2Box использую только альты, снэйр. Вообще, вся прелесть в том, чтобы совмещать живые акустические звуки и электронные. Например, чтобы свести живую перкуссию с электронной техновой бочкой, нужен немалый опыт и профессионализм. Мы записываем все в едином потоке. Сейчас нет смысла брать в аренду студию для записи: вы просто приобретаете заведомо качественную многоканальную систему воспроизведения, и, если у вас идеально настроенная аудио- и мидисистема, то этого вполне достаточно для работы над звуком. Из системы мы получаем 26 раздельных каналов приходящей суммы, т. е. у нас по-раздельности все. Потом собираю сумму подгруппы, делаю параллельные компрессии, использую Bose, превосходно гармонирующий с пре-амп Midas, получается очень хорошее звучание, и создаю 8 внешних aux’ов – выходов. Моя мидисистема настроена так хорошо, что даже профессионалы не всегда могут отличить, где звучат электронные барабаны, а где живые. Секрета в этом нет – оборудование у всех одинаковое – есть опыт, мозги и знания, или, если совсем грубо, «попа-часы», которыми и нарабатывается опыт. Я твердо уверен и всем говорю, что музыкант обязан быть саундинженером – изучить технику так, чтобы владеть ею в совершенстве. Хотя бы потому, что это дает массу новых возможностей для самовыражения. Из «железа» пользуюсь Virus TI, а из софта я люблю только Waves, он помогает мне в решении многих вопросов. Вообще мне нравится израильский саунд, а если говорить о музыкантах, то Shpolgle и Trentemøller... Тут, наверно, Константину есть, что добавить...

Константин: К созданию нашей саундсистемы мы шли десять лет, и сейчас мы можем создавать онлайн полноценный электронный саунд без использования плейбэков. Музыку пишем в Logic, а играем в Ableton Live. Все идет прямо из рук – есть заготовленные сэмплы, но мы их используем не лупами, а one shot. Все лупы мы создаем сразу же: у Андреаса лупер Boss RC-505, я делаю тут же на Ableton’e, а у Зарины свой вокальный процессор TC-Helicon, и она работает в реальном времени со своим голосом. Misa Tri-Bass – это новый австралийский инструмент, мы его в шутку называем «айпад гитара». Я подключаю его миди-контроллер к Virus Ti, он позволяет мне играть четырьмя звуками одновременно, это очень необычно звучит.
Ну и еще у меня есть обычный бас с разными эффектами, который я тоже использую.
Наш концертный звук максимально приближен к студийному, мы пользуемся одним и тем же набором инструментов. Вообще сейчас мы увлечены подключением миди. Все это еще не совершенно. На концертах мы вообще не используем VST, так как у нас часть звуков идет по миди, они дают задержку, полностью справиться с которой не получается.

Александр Ревва и Андреас Джонс
 

Когда Андреас одной рукой играет по джамбо, а другой – палочкой по миди-датчикам, я чувствую эту задержку. Еще мы используем сэмплер Native Instrument Battery. Не профессионалам я бы, конечно, посоветовал Roland, на нем проще учиться. Мы вообще не рекомендуем свою систему всем – это очень дорого и сложно, она очень капризная в настройке. А вообще-то, мы большие любители испытывать новую технику, и скоро планируем выпускать видеообзоры, тестируя продукцию компании Bose. У нас с Bose, в лице Максима Колбая, сложились теплые отношения. Когда мы впервые услышали «Эльки» (Bose L1), то придумали для них название «мудрый пластик». У Bose все очень хорошо продумано и умно сделано, эта акустика нас просто поразила! У нее такое равномерное покрытие звукового поля, с которым я до этого никогда не сталкивался. Даже одна колонка в помещении дает равномерную звуковую картину по всей площади – можно двигаться по комнате от стены до стены, а частотная характеристика не будет меняться абсолютно. Детализация вообще сравнима с качественными студийными мониторами: хорошая раскрытая середина, очень правильный, не бубнящий бас.

Невозможно не заметить, что люди стали более образованны в теме звука, стало больше появляться качественных наушников, акустических систем, даже домашних и автомобильных. Люди стали требовательнее подходить к качеству звуковоспроизведения. Bose интересен еще и звуковым давлением db, 4 кВт звука очень сильные. Для презентации альбома Olox 25 декабря 2015 года в клубе «Москва», мы будем настраивать 35-киловаттную систему Bose Room Match нового поколения. Это будет уникальная возможность для меломанов услышать очень качественный современный know-how звук.
Нам самим очень интересно, мы пока слышали его только в тестовом режиме на выставке Music Messe. Компания согласилась предоставить нам возможность первыми испытать эту систему на лайве. Следите за новостями на нашем сайте http://olox.pro.
Альбом почти готов, нам осталось сделать мастеринг и еще немого подсвести. Весной 2016 года вы сможете услышать наш конечный музыкальный продукт.
 

А.О.: Расскажите про новый альбом.
(Три песни, можно услышать на диске этого номера – Ред.)
Зарина: Альбом, конечно же, концептуальный, он будет называться «Устами духов», я пою на якутском, английском и французском языках. Каждый трек – олицетворение какого-либо Божества. Темы, которые мы поднимаем, не тривиальные, нам хотелось бы отразить происходящее в мире, мы посвятили альбом актуальным проблемам человечества, как бы пафосно это ни звучало. Отношение человека с природой, внутреннее недовольство, душевная паника, ситуация в мире, миграция – все, что нас окружает ежедневно. Цунами, аварии, катаклизмы от того, что человек не хочет жить в гармонии с природой.
У якутов мир состоит из трех уровней: Верхнего, Срединного и Нижнего. Мы считаемся язычниками, наша вера называется Аар Айыы. В Верхнем мире живут девять Божеств, в Срединном мире живем мы, люди, и разные духи, например, дух Охоты (Байанай) или дух Огня (Хатан Тэмиэрийэ), дух Природы (Аан Алахчын Хотун), а в Нижнем мире живут темные силы – у них там своя жизнь. И в альбоме мы как бы смотрим на наш мир со стороны, глазами духов. А люди – мостик между Верхним и Нижним мирами. То есть я буду петь голосами духов и божеств, и извлекать слова со смыслом. Божества у нас распределяются по четкой иерархии, отвечают каждый за человеческую проблему, например, божество Айыысыт отвечает за человеческий род. Мы уже написали трек, посвященный этому божеству – о проблеме миграции. Я задаю тему, Андреас погружается в настроение, делает музыку, а потом я пишу слова. У нас сложная задача: сделать альбом одновременно коммерческим в плане доступности, чтобы наши мысли дошли до всех, и выдержать тонкую грань между экспериментальной этникой и коммерцией. Поэтому мы решили сделать стильную, но простую музыку, чтобы люди могли подпевать, даже не понимая языка, как наши местные кришнаиты, например, поют индийские мантры. Мне бы хотелось, чтобы люди так же подпевали якутским, условно, «мантрам», чтобы нравилось звучание этих слов. Есть песня божества Войны – для сегодняшнего дня эта тема тоже актуальна. Мы не хотим нагнетать негатива, наоборот, хотим петь о светлом, мотивировать позитив, о том, как можно и нужно выходить из плохих ситуаций. Не важно, клубная будет музыка или не клубная, важно чтобы человек вошел в правильное состояние, погрузился в себя и понял истину. Я была бы очень рада, если бы кто-то заинтересовался нашей культурой, хотя бы открыл Википедию и прочитал, и это был бы мой маленький вклад в ноосферу. Например, как я уже упомянула выше, в Срединном мире живет Аан Алахчын Хотун – дух леса и природы, ей посвящен трек об экологии. Нас сильно волнует эта тема, и мы не могли ее обойти. Еще один трек, названный по имени духа Охоты и хозяина леса Баай Байанай – о бесчеловечном отношении к животным, браконьерстве, о том, что многие виды занесены в Красную книгу. Но это не давящие песни о проблемах, все звучит очень легко, но несет важную социальную нагрузку.
 
А.О.: Вы пользуетесь английским и французским языком, подразумевается, что альбом делается на экспорт?
Зарина: Конечно, у нас в планах экспортировать наш музыкальный продукт, не ограничиваться рамками только России. И музыка, и проблемы, которые мы поднимаем, интернациональны, мы уверены, что найдем свою публику на западных фестивалях. Хочется участвовать в таких фестивалях, как Glastonberry, Boom, Sziget, Burning Man, Woomad, джаз-, электро-, этно-, транс-фестивали. Мы смотрим в сторону Европы – мне интересно мнение людей с высокоразвитой музыкальной культурой, экспертов и профессионалов, было бы интересно поработать с западными продюсерами. Когда я выступала на культурной программе Международного Арктического форума в Исландии, был очень большой интерес со стороны, на удивление, американцев, видимо, там уже настолько насыщенный музыкальный рынок, что ощущается дефицит свежих идей.
Еще мы работаем с бельгийским саундинженером Roland Стефаном Пижеоном (Stéphane Pigeon) над очень интересным музыкальным приложением My Noise для программ IOS (http://mynoise.net/), зайдите, скачайте на свои айфоны и попробуйте его, невероятный звуковой эксперимент. Недавно я записала несколько саундтреков, в том числе к фильму «Айвори» Сергея Ястржембского, которому сулят хорошее фестивальное будущее. Хотелось бы сделать барабанное шоу, как звуковое путешествие по мирам – с Нижнего до Верхнего, чтобы была некая энергетическая эмпатия, с интересной визуализацией, чтобы динамика света синхронизировалась со звуком. Планируем снять видеоклип, даже два: арт-хаусный минималистичный и дорогой для телевидения. Мы мечтаем о полноценном развернутом шоу, которое было бы понимаемо и принимаемо во всех странах, но здесь без серьезного спонсорства не обойтись. Все остальные возможности у нас есть.
А в дальних планах – еще один альбом, более экспериментальный и в отношении записи, и по музыке, но, пожалуй, пока еще рано все карты раскрывать. В общем, мы очень серьезно настроены.