Британский комик и актер, Крис Моррис, уже не раз удивлял весь мир. Один раз так было с сериалом о молодежных субкультурах и мире глянцевой прессы «Nathan Barley». Сериал получился столь язвительным и высмеивающим все на свете, что смог прожить лишь один сезон. Потом был фильм c дичайшим названием «My Wrongs 8245–8249 & 117», который стал вершиной абсурдного юмора. В этом году Крис завершил работу над своим полнометражным дебютом «Четыре льва». Это комедия-фарс, снятая в псевдодокументальном стиле, о четырех террористах смертниках. Несмотря на скандальность и неоднозначность темы, у Морриса получилось соблюсти очень тонкий баланс, и, к всеобщему удивлению, «Четыре льва» идут в прокате и в Британии, и на Ближнем Востоке. 

Как к вам пришла идея этого странного фильма?

Я прочитал историю о том, как террористы готовили нападение на американский военный корабль. Глухой ночью группа экстремистов собралась в порту недалеко от предполагаемой цели, они снарядили лодку и наполнили ее до отказа взрывчаткой. А она – утонула. На этом моменте я рассмеялся, я не ожидал такого исхода. Оказалось, что в неведомом мире экстремизма полно фарса. Лидер ячейки, устроившей 11-ое сентября, Мохаммед Атта, был настолько критичен и набожен, что несколько раз пытался собрать исламский дискуссионный клуб, но всякий раз разгонял его, потому что был слишком критичен к другим. Те случаи, с которыми я смог познакомиться в верховном суде и встречаясь с мусульманами, лишь усилили мое удивление. Волонтеру в моджахеды могут сказать: «Ты нам не подходишь, иди лучше домой и займись вязанием». Террористы могут всерьез рассуждать, кто круче – Джонни Депп или Бен Ладен. Чем больше я узнавал об этом, тем больше реальность играла против стереотипа. Тогда я подумал, что группа парней, планирующая космическую войну сидя в креслах возле телевизора, неплохое место для приготовления шуток.

Но почему вы решили сделать фильм?

Потому что предмет, о котором я снимаю, это настолько важная вещь, что заставляет двигаться современную мировую политику. И как это может быть не интересным? Если вы однажды узнали, что терроризм это глупо и смешно, как можно не хотеть снять об этом фильм?

Насколько фильм основан на реальных событиях и ситуациях, которые вы узнали во время своих исследовании? Есть ли в нем сцены, целиком взятые из реальности?

Нет, таких сцен нет. Хотя соблазн сделать такие был довольно велик. Иногда реальность – это сплошной фарс. Как, например, история о парне, который рассказал своим родителям, что теперь он работает на английскую разведку MI-6, и они разрешили ему поехать в тренировочный лагерь в Пакистане. Я слышал записи телефонных переговоров двух парней. Они хранили в сарае 600 килограммов удобрений, так вот один из них, 17 летний, будит звонком 20 летнего и спрашивает его: «Слушай, эти удобрения ведь не для сада?». Такие истории, конечно, помогают создать психологические портреты героев, понять, какие бывают лидеры, а кто берет на себя черновую работу.

А много ли у вас было консультантов в картине?

Съемочная группа и состоит из консультантов – по дизайну, съемке и так далее. Но если вы имеете в виду специфического «консультанта по культуре», то нет, такого не было. Я сразу подумал, что, если у меня не будет ответа на какой-то вопрос, я буду пытаться получить его из первых рук. И я был уверен, что мне понадобится помощь очень многих людей. В результате я построил сеть из друзей и контактов, которые снабжали меня нужными сведениями, я встречался с бывшими боевиками и с агентами спецслужб и так далее. Таким образом, у нас была сеть необходимых гидов, наиболее рьяные из них оставались с нами до самого конца съемок. И фильм без этого был бы просто невозможен.

Были ли у вас проблемы с привлечением финансирования на этот проект? Пришлось ли вам идти на какие-то уступки ради денег?

Вообще очень мало людей хорошо разбирающихся в проблемах, о которых идет речь в «Четырех львах». Некоторые и слышать ничего не хотели, когда заходила речь о том, что мы хотим снять комедию-фрас о мусульманских экстремистах. Люди, которые в конце концов дали нам финансирование, очень хорошо понимали разницу между тем, что мы делаем, и тем, что вызывает проблемы. Когда они увидели фильм, они поняли, что он не расистский, он не атакует культуру, и главная его мысль только о том, что убивать людей – это не очень хорошая идея. Так что нам не пришлось идти ни на какие уступки. Если кто-то говорил о том, что нам нужно изменить конец, его просто игнорировали.

Как вы думаете, не сочтут ли некоторые люди, что вы пытаетесь шокировать и обидеть их? Например, что вы высмеиваете исламскую религию?

Если только они не видели фильм. Вы можете использовать шок, для того чтобы рассмешить публику, когда апеллируете к вещам, которые никого не волнуют. Но терроризм волнует всех. Мы же попытались не только заставить вас улыбнуться, но и посмотреть на эту проблему под другим углом. Вы вряд ли оскорбите верующих, если будете смеяться над человеком, который хочет, чтобы законы шариата правили миром, но не может их ввести в собственном доме, потому что ему не разрешает жена.