Хендрик Вебер, более известный как Pantha Du Prince, создает завораживающие и полные мистики техно-коллажи. Этот год для продюсера, знающего о звуке все, стал очень удачным. Он подписал контракт со знаменитым лейблом Rough Trade, выпустил новый альбом, с фурором гастролировал по всему миру и стал одним из хедлайнеров фестиваля Migz. DJMag задал Хендрику несколько вопросов.

Ты вырос в небольшом городке, в регионе Кассель. Наверное, когда ты был тинэйджером, тебя тянуло в более большие города, вроде Берлина.

Да, я, можно сказать, вырос в деревне, но эта деревня находилось очень близко к городу, так что я мог сходить в инди- и рок-клуб, чтобы послушать такую модную тогда музыку, как Depeche Mode. Были и клубы, в которых диджеи или музыканты играли пост-панк и «новую волну», было и техно-место Stammheim, туда часто приезжали поиграть диджеи из Франкфурта и Берлина. Так что, не могу сказать, что был обделен какой-то городской культурой.

Забавно, что ты сделал потом ремикс на Depeche Mode. Ты, наверное, был очень рад предложению к такому сотрудничеству?

Что меня действительно очень радует, так это то, что все эти группы, что заказывают ремиксы, присылают мне все «запчасти» от своих песен. Иногда в них можно найти много интересного. Например, ты можешь услышать, как певец говорит в микрофон, проверяя его перед вокальной партией, посторонние шумы в студии и многое другое. Это очень помогает по-другому взглянуть на эту, казалось бы, очень знакомую музыку.

Вообще, ремикс – это не совсем правильное определение того, что я делаю. Я бы предпочел называть это версиями. Ремикс – это, когда ты пересводишь «дорожки» трека, я же предпочитаю изменять оригинал. Иногда меня очень забавляют такие ситуации, когда группа начинает записываться чуть ли не с джема, а потом эту запись подвергают множеству ревербераций и применяют кучу эффектов, для того чтобы сделать, как им кажется, песню более лучше звучащей. Я, естественно, использую первую версию. Но, кстати, вы никогда не получите такой роскоши от техно-продюсера, он вам пришлет только конечные файлы. И все звуки будут такими, как звучат в финальной версии.

Твоя музыка круто замешана на техно, но вместе с тем, ты явно начал тяготеть и к песенной структуре, особенно это заметно, если сравнить твои старые работы и новые. Как ты думаешь, можно ли это назвать прогрессом?

Насчет прогресса не знаю, но определенное движение точно есть. Мои новые работы стабильней в звуке и историях, которые они рассказывают. В них меньше звуковых орнаментов, но те, что есть, стали ярче, их стало гораздо легче услышать. Но, тем не менее, в них также много скрытых историй и смыслов. Во многом свою роль сыграл процесс записи. Раньше я часто записывал что-то, будучи в дороге или на гастролях. Например, альбом «Bliss» во многом состоит из того, что я записывал в движении – в поездах, самолетах, автомобилях. Потом, в студии я попытался связать все это вместе. Все новое я записывал совсем в других условиях.

Расскажи о концепции твоего нового альбома «Black Noise».

Я уже давно размышляю об образе природы, который укоренился в головах современных людей. Сейчас все мы воспринимаем природу как некоторые места, куда мы можем сбежать из наших городов и отдохнуть там от суеты. И глядя на какой-нибудь лесной простор, люди начинают рефлекторно умиляться ему. Но, если нам так хорошо на природе, то зачем люди построили для себя такую неудобную цивилизацию? На самом деле нет ничего более непостоянного, чем этот простор. И никто не в силах его предсказать. Я был на отдыхе недавно, и прогноз погоды говорил о том, что три дня будет лить дождь, но на самом деле три дня светило солнце. А ведь это такая малость. Природа – это грубая, слепая и беспощадная сила, именно об этом я решил записать альбом. Над записью я работал в швейцарской деревне, опустошенной оползнем, и я очень вдохновлялся этим. Мне кажется, сложно найти более тихое место на Земле.

Очень забавно в этом контексте ваше сотрудничество на этой пластинке с Ноем Ленноксом, он же Panda Bear из Animal Collective. Он спел на одном из треков. Ты планируешь дальше двигаться в сторону поп-музыки и музыки с вокалом?

Ной – мой поклонник, и мы много гастролировали вместе. Так что попросить его спеть на «Black Noise» было для меня очень личной вещью. Он использует свой голос как музыкальный инструмент, а не как устройство для рассказывания историй. Мне было очень интересно, как его голос ляжет на мою музыку. Оглядываясь назад, я думаю, что на альбоме должно было быть больше вокала. Но пока не могу сказать, куда я буду двигаться дальше, может быть, и в поп-музыку, смотря, каким будет настроение.